Вместилище духа. История трепанации в разных культурах

Но среди них обнаружились очень интересные экземпляры. Даже рассматривая отдельно найденные пластинки, можно определить, кто был обладателем черепа – взрослый или ребенок, мужчина или женщина, старый или молодой человек.

Самое удивительное: оказалось, что грани некоторых пластинок – это зажившие края трепанационных отверстий, выполненных за годы до смерти! То есть «кружки» не были побочным продуктом операции, когда извлеченный фрагмент сохранялся для ритуальных целей. Нет, это был еще более сложный обряд, в котором из черепа «пациента», оперированного за годы до смерти, после его кончины со всем тщанием извлекался фрагмент, прилегавший к трепанации.

Очень любопытный «артефакт» был изготовлен из черепа молодой женщины (коллекционный номер пластинки 26 794). Задолго до смерти она стала носительницей двух трепанационных отверстий симметричных очертаний, но затем при ее погребении был вырезан фрагмент свода черепа в области стреловидного шва в форме наконечника, где расходящиеся грани – края заживших полностью трепанационных отверстий.

Этот и другие случаи служат подкреплением версии о стройной цепочке заранее спланированных операций, точнее, можно сказать, ритуальных превращений. Проводил ли их один и тот же человек? Или прижизненные операции выполняла одна категория избранных (жрецов?), которая к тому же, по-видимому, была существенно старше оперированных? Значит ли это, что амулеты после смерти трепанированных людей вырезали совсем другие жрецы (учитывая продолжительность жизни в ту эпоху, многие знахари, проводившие операцию за годы до смерти «пациента», могли давно скончаться)? И думал ли первый оператор, вырезавший в своде черепа отверстия в определенных местах и определенных очертаний, какой формы амулет потом будет изготовлен?

Наконец, какова была функция этих, явно сакральных предметов, некоторые из которых, несомненно, несут следы лощения и окраски красным пигментом, возможно киноварью (например, из Лозеры на юге Франции или из Мюро в парижском регионе)? Что происходило с rondelles перед тем, как их помещали в дольмены, иногда в черепа к другим людям? Безусловно, лакуны в реконструкции этого сложного обряда останутся всегда.

Теперь собственно о трепанированных черепах из коллекции Брока. Многие случаи трепанаций очень красноречивы сами по себе, и прослеживаемый «почерк оператора» на разных археологических памятниках помогает сузить хронологический интервал, говоря о каких-то определенных эпизодах массового трепанирования (Рис. 30).

Рис. 30. Трепанации в эпоху неолита (фото М. Медниковой). Череп женщины 25–29 лет из раскопок Прюньера в пещере Мертвеца (Лозера). В височной области справа – обширный трепанационный дефект подпрямоугольной формы со следами заживления. Череп из раскопок дольмена в Лозере.

Череп женщины (?) из Лозеры, не моложе 40 лет. Обширная трепанация на левой теменной кости со следами заживления. Над повреждением имеется заживший шрам, повторяющий контуры отверстия.

Череп женщины около 40 лет из грота Пети Морен (Парижский регион) произведенной задолго до смерти трепанацией, затронувшей всю верхнюю часть головы.

Череп женщины около 50 лет с трепанационным отверстием на лобной кости слева. Края дефекта полностью зажили задолго до смерти.

Так, самые умелые трепанаторы практиковали в Лозере на юге Франции (их подопечные имели шансы прожить после операции долгие годы); самые «неумелые» – в Вендересте и Мюро (парижский регион). Самые изощренные операции выполнялись в Менувиле.

В Вендересте и Мюро действовали очень решительные хирурги, которые наносили дополнительные надрезы по краям дефектов, и, по-видимому, операции были очень болезненными. Тем не менее одна из женщин Вендереста была дважды оперирована задолго до смерти и ушла из жизни примерно в 40 лет, после третьей операции, возможно, из-за присоединившейся инфекции. Кстати, именно примеры, подобные Вендересту, как и результаты осмотра rondelles, не подтверждают гипотезу Брока о том, что трепанации производились детям.