Вместилище духа. История трепанации в разных культурах

Вновь процитируем Элиадэ: «Перед нами очень старая религиозная идея, характерная для охотничьих культур: кость символизирует высшее начало животной жизни, матрицу, на которой постоянно нарастает плоть. Животные и люди возрождаются, начиная с кости; некоторое время они пребывают в плотском существовании, и, когда они умирают, их «жизнь» концентрируется в скелете, на основе которого они вновь возрождаются».

В. Я. Пропп выделял группу сказок «о неудачном врачевании». Например, старик попадает в кузницу или встречает Николу, который его разрубает, оживляет, омолаживает. «Разрубание создает нового человека». Не все могли выдержать «оживляющее» испытание. Вспомните финал сказки про Конька-Горбунка, где отрицательный герой «бух в котел – и там сварился».

Отголоски человеческих жертвоприношений, совершавшихся во имя плодородия, можно увидеть в весенних ритуалах многих европейских народов. Например, в Северной Баварии в майском шествии участвует покрытый соломой молодой человек по имени Вальбер, изображающий человеческого двойника растительных сил. Славяне Каринтии в день святого Георгия украшают дерево и покрывают молодого человека, именуемого «Зеленым Георгием», зелеными ветками. После песен и плясок изображение «Зеленого Георгия» и даже самого молодого человека бросают в воду. Ритуальное «убийство» Майского Короля было нередким явлением. В Саксонии и Тюрингии группы юношей отправлялись в лес на поиски «дикого человека», одетого в листья; они ловили его и стреляли в него холостыми зарядами из ружей. В Чехии на Масленой неделе ряженая молодежь преследовала «Короля» по всему селению, его хватали, судили и «приговаривали к смерти». В моравской Пльзени «Король» появлялся одетым в траву и цветы. После суда он мог пытаться бежать верхом. Если попытка удавалась, «Король» оставался еще на один год, если «Короля» ловили, ему понарошку «отрубали голову». Среди российских крестьян еще в XIX веке была популярна весенняя пародийная игра под названием «Похороны Костромы». Процессия выносила к берегу реки гроб с чучелом или ряженой девушкой. Хоронили водой, то есть «покойницу» бросали в реку.

Итак, в заключительной церемонии возрождения года и растительности часто присутствует тема казни чучела Карнавала, Зимы или Масленицы.

Пережитки ритуального земледельческого сценария, включавшего настоящее человеческое жертвоприношение, прослеживаются и в момент сбора урожая. В некоторых европейских странах незнакомца, проходящего мимо поля, где работают жнецы, в шутку предупреждали, что могут убить. В древнегреческом мифе внебрачный сын царя Мидаса Литиерс приглашал странников в гости и выводил на поле для совместной жатвы. Тем, кто жал хуже него, он отрезал головы серпом, и только Геракл смог прекратить столь бесславную гибель древних фригийцев.

Индейцы пауни приносили в жертву девушку, расчленяли ее тело и закапывали по одной части на каждом поле. Обычай разделять на части тело умершего и помещать его в борозды пашни существовал и у некоторых африканских племен.

Скандинавы верили в связь удачи вождя с урожаем. Поэтому тело удачливого конунга Хальвдана Черного было разделено между фюльками Хрингарики, Раумарики, Вестфольд и Хейдмерк. (Как близка этой практике идея создания важнейших христианских реликвий из останков святых!). «Виновного в неурожае» невезучего конунга Домальди, так же как и Олава Лесоруба, принесли в жертву.

Пережитки человеческих жертвоприношений, связанных с отрубанием головы и вскрытием живота, неоднократно обсуждались исследователями древнейшего народа – айнов. В айнском фольклоре есть упоминания о каннибализме, а в древних раковинных кучах находят расколотые человеческие кости со следами ударов каменными орудиями. Интересно, что японцы, воевавшие с айнами больше полутора тысячелетий, переняли у них традицию сэппуку (харакири).

Можно с уверенностью говорить о том, что мотив манипуляций с телом живого или мертвого человека смыкается с идеей принесения блага обществу, с попытками обеспечить плодородие, устойчивость мироздания и «мифом о вечном возвращении».

Другой аспект жертвоприношений, так называемая «военная магия» – употребление крови врагов для обретения их самых ценных качеств, – неоднократно отмечен у представителей древнегерманских племен.