Влечения

Ребекка и Стирлинг вернулись из Лас-Вегаса поздно вечером и сразу отправились к Стирлингу на квартиру. Ребекка чувствовала усталость и разочарование, так как поездка, в сущности, не принесла им большой пользы. Она была не в настроении отвечать на веселые поддразнивания Стирлинга.

— Будет тебе, малыш! — не унимался тот, улыбаясь. — Держи хвост пистолетом! Спокойно продолжай свое расследование, и, вот увидишь, свет забрезжит в конце тоннеля.

— Как я могу продолжать?! — возмущенно воскликнула Ребекка, оборачиваясь. — Ты же не даешь мне и шагу свободно ступить! Домой не пускаешь! Все ноешь: не ходи туда, не ходи сюда!.. Постоянно! И потом с чего это мне вдруг держать хвост пистолетом? Мне угрожают! За мной следят! А с другой стороны, ты связал меня по рукам и ногам!

Ребекка уже и сама почувствовала, что излишне увлеклась, но ей было трудно сдерживаться в таком состоянии. Она была вся на нервах. Лицо Стирлинга между тем посуровело.

— Не говори глупостей, — сказал он серьезно. — Если хочешь, чтобы тебя треснули по голове чем-нибудь тяжелым, возвращайся к себе домой, пожалуйста… — Он сердито вздохнул. — Ребекка, не будь такой феминисткой! Это же глупо! Смешно слушать! Я тебя связал по рукам и ногам? Хочешь, чтобы меня не оказалось рядом, когда ты повстречаешься со Слаем Капрой или Джерри Рибисом? Ты думаешь, без меня тебе будет легче договориться с ними?

Ребекка надолго замолчала, напряженно размышляя, а затем проговорила уже тихо:

— Но ситуация зашла в тупик, Стирлинг. Мы застряли на месте и не можем с него сдвинуться. Ходим вокруг да около одних и тех же уже выясненных вещей, и ни шагу вперед. Нам даже полиция не верит… Однако я чувствую, есть люди на этой земле, которые знают про Слая Капру, Джерри Рибиса и того зловещего официанта что-то такое, что поможет нам засадить их за решетку!

— Правильно, только тебе нужно набраться терпения и спокойствия, чтобы отыскать этих людей. Ты очень импульсивная, Бекки.

— Нет, я не импульсивная, — возразила она. — Я просто не могу сидеть сложа руки, видя, что дело стопорится.

— Тебя никто не просит сидеть сложа руки, малыш. Сегодня, когда мы ляжем в постель, у тебя появится хороший шанс проявить инициативу! — весело проговорил Стирлинг.

До него долетел тонкий аромат ее духов, и он вдруг понял, как сильно возбужден. Протянув руку, он обнял Ребекку за талию.

— Не надо обращаться со мной, как с ребенком!

— С чего ты взяла, что я обращаюсь с тобой, как с ребенком? Я хочу заняться любовью. Это что, уже преступление?

Он улыбнулся и поцеловал ее. Но Ребекка не ответила на поцелуй. На лице ее застыла холодная маска.

— Не сегодня, Стирлинг. Я устала, и у меня живот побаливает. — Она тяжело поднялась с дивана. — Сейчас я схожу в ванну, и потом спать.

С этими словами она, не оборачиваясь, вышла из комнаты, оставив не на шутку озадаченного и расстроенного Стирлинга. Поступок Ребекки вызвал в нем раздражение, но еще в большей степени удивил его. Это было так не похоже на нее. Однако тут он подумал о том, что причина стресса во всей этой злосчастной истории с гибелью Мариссы. У Ребекки после той трагедии действительно вся жизнь покатилась кувырком. Ничего удивительного, что она теперь ведет себя так странно… Может быть, им стоит провести выходные у ее родителей в Нью-Хэмпшире?

Он со вздохом поднялся с дивана и выключил в комнате свет, думая про себя: «Если так все и дальше будет продолжаться, у нее случится нервный срыв. Это как пить дать!»

Наутро Ребекка открыла глаза первой. Она хорошо выспалась, как в детстве, и вновь возродилась к жизни. Стараясь двигаться тихо, чтобы не беспокоить спящего Стирлинга, она повернулась на бок и принялась с интересом наблюдать за ним. Прошлым вечером она вела себя ужасно, и теперь ей было стыдно за свое поведение. Серый рассвет тускло пробивался в окно, а Ребекка лежала молча и пыталась разобраться в себе. Отчего это она вдруг вчера устроила тот спектакль? Что случилось? Усталость и нервы, наверное… Но как бы то ни было, а с утра она чувствовала себя превосходно. Повинуясь внезапно возникшему желанию, Ребекка придвинулась к Стирлингу и прижалась к нему. Ей захотелось сказать ему, как сильно она любит его и как ей неловко за вчерашнее.

Стирлинг что-то пробормотал в полусне, повернул голову и открыл глаза. Ребекка улыбнулась ему и принялась покрывать легкими поцелуями все его лицо.

— Милый, милый… прости меня, — шептала она. — Прости за вчерашнее дурацкое представление! Я люблю тебя!

Вместо ответа Стирлинг сгреб ее в объятия, увлекая за собой пуховое одеяло.

— Малыш… — пробормотал он хриплым со сна голосом, целуя ее и прижимая к себе. — А уж как я тебя люблю!..