Власть меча

– А который тут новый молотобоец?

Хендрик встал. Кронье, белый босс, подошел к нему. Их глаза оказались на одном уровне – оба были крупными мужчинами. Начальник, чей кривой нос явно пострадал давным-давно в какой-то забытой драке, внимательно присмотрелся к Хендрику. Он сразу увидел дыру на месте выбитых зубов и шрамы на голове, и в нем зародилось осторожное неохотное уважение. Оба распознали силу и крепость характера друг друга. Там, наверху, на солнечном свете и прохладном свежем воздухе, они были черным человеком и белым человеком. А здесь, глубоко под землей, они были просто людьми.

– Знаешь, как работать отбойником? – Кронье задал вопрос на фанакало.

– Знаю, – ответил Хендрик на африкаансе.

Он две недели учился орудовать отбойным молотком наверху, во время тренировок.

Кронье моргнул, потом усмехнулся, допуская использование своего языка.

– У меня лучшая бригада проходчиков во всем Ранде, – сказал он, все так же усмехаясь. – Ты научишься ломать скалу, друг мой, или я сломаю тебе башку и задницу. Понимаешь?

– Понимаю.

Хендрик тоже усмехнулся, а Кронье повысил голос:

– Проходчики, ко мне!

Они поднялись со скамьи – пятеро, все крупные мужчины вроде Хендрика. Для работы отбойным молотком требовалась огромная физическая сила. Эти рабочие были элитой, они получали почти двойное жалованье и доплату за пройденные метры, а заодно пользовались огромным уважением.

Кронье записал их имена на черной доске под электрической лампочкой; Генри Табака оказался в конце списка, а первым был Зама, огромный зулус. Когда Зама снял куртку и бросил ее своему помощнику, его здоровенные черные мускулы вздулись и заблестели в резком электрическом свете.

– Ха! – Он посмотрел на Хендрика. – Значит, к нам сюда прибежал из пустыни маленький тявкающий шакал-овамбо!

Мужчины рядом с ним подобострастно засмеялись. Зама был здесь лучшим молотобойцем; все смеялись, когда он шутил.

– Я-то думал, что бабуины-зулусы вычесывают своих блох только на вершинах Драконовых гор, чтобы их голоса были слышны далеко, – тихо произнес Хендрик, и на мгновение воцарилось ошеломленное молчание, а за ним последовал взрыв грубого недоверчивого хохота.

– Ладно, вы, два больших болтуна, – вмешался Кронье, – разбейте-ка немножко камней.

Он повел их вверх по выработке, к поверхности скалы, где в неровном камне виднелась узкая серая горизонтальная полоса золотоносного кварца, тусклая и непривлекательная, без малейших признаков блеска драгоценных искр. Но в ней крылось золото.

Потолок здесь был низким; человеку приходилось сгибаться вдвое, чтобы добраться до стены, где следовало подготовить отверстия для взрывов. Но при этом забой был широким, он уходил в темноту по обе стороны на сотни метров, и вдоль жилы слышались голоса других рабочих, которые звучали раскатисто, отдаваясь эхом, а фонари на касках бросали зловещие тени.

– Табака! – крикнул Кронье, что означало: «Сюда!»

Он пометил места, куда нужно было врезаться, пятнами белой краски, указывая при этом наклон и глубину каждой дыры.

Каждый взрыв производился при точном расчете заряда гелигнита. В наружные отверстия закладывали «шейперы», чтобы создать нависающую и нижнюю скалу, их взрывали первыми, а затем, через секунду, следовали внутренние взрывы. Это были «каттеры», они отбрасывали руду от основной массы породы.

– Шайя! – крикнул Кронье Хендрику на фанакало. – Давай!

И помедлил немного, наблюдая, как Хендрик согнулся над отбойником.

Отбойник стоял на каменном полу перед стеной – неуклюжий инструмент, по форме похожий на тяжелый пулемет, с длинным пневматическим шлангом, прикрепленным к нему одним концом и уходившим другим вниз по склону к компрессору на главной площадке.

Хендрик быстро вставил стальной буровой наконечник длиной в двадцать футов в зажим отбойника, а потом они с помощником подтащили инструмент ближе к скале. Понадобилась вся сила Хендрика и помощника, чтобы поднять инструмент и направить конец сверла на белую метку первого пробоя. Хендрик устроился за отбойником, перенеся его вес на правое плечо. Помощник отступил назад, и Хендрик открыл клапан.

Грохот стоял оглушительный – взрывной спотыкающийся звук, врывавшийся в барабанные перепонки, когда сжатый воздух с силой давления в пятьсот фунтов на квадратный дюйм рванулся в перфоратор и вонзил стальное сверло в скалу.

Все тело Хендрика тряслось в такт содроганиям инструмента, прижатого к его плечу, но он продолжал напирать на него всем своим весом. Голова подпрыгивала на толстой мускулистой шее так быстро, что у Хендрика все расплывалось перед глазами, но он прищурился и направил конец сверла на скалу точно под тем углом, который обозначил начальник смены. Струя воды стекала по пустотелой стали сверла, вливаясь в дыру желтым туманом и забрызгивая лицо Хендрика.

Его черная кожа покрылась потом, который лился по лицу, словно Хендрик очутился под ливнем: пот смешивался с вязкой грязью на его обнаженной спине, растекаясь, как дождь, а напряженные мускулы Хендрика вибрировали вместе с дробящей скалу сталью отбойника у его плеча.