Власть меча

Им повезло; перевалочный пункт уже почти заполнился, в нем собрались три сотни черных мужчин, которые ждали в хижинах, окруженных изгородью из колючей проволоки. Некоторые провели здесь уже десять дней, и настало время продолжать путешествие, так что Хендрику и Мозесу не пришлось выдержать еще один период долгого ожидания. В ту ночь на боковую ветку железной дороги, что проходила за лагерем, подогнали три вагона, и черные надсмотрщики разбудили всех еще до рассвета.

– Собирайте вещички! Пробил час! Вас ждет паровоз, чтобы отвезти на Голди, поближе к золоту!

Всех снова выстроили и проверили по списку. А потом они направились к ожидавшим их вагонам.

Здесь командовал другой белый. Он был высоким и загорелым, с высоко закатанными рукавами рубашки цвета хаки на крепких руках, пряди светлых волос свисали из-под бесформенной черной шляпы, которую он низко надвинул на лоб. Лицо у него было плоским, славянского типа, кривые зубы потемнели от табака, а светло-голубые глаза словно затягивал туман; он постоянно улыбался тупой идиотской улыбкой и посасывал дупло в одном из задних зубов. На его запястье висел на шнурке хлыст из кожи гиппопотама, и время от времени он без видимой причины ударял им по босым ногам какого-нибудь из проходивших перед ним мужчин; это был скорее жест презрения и скуки, чем рассчитанная жестокость, и хотя удары были легкими, они обжигали, как шершень, и жертва ахала и, подпрыгивая, стремительно бросалась вверх по лесенке в вагон.

Хендрик поравнялся с надзирателем, и тот наконец оставил в покое больной зуб и улыбнулся еще шире. Управляющий пунктом уже показал ему этого большого овамбо.

– Дурной тип, – предостерег он. – Присматривай за ним. Не давай ему отбиться от рук.

И теперь надзиратель воспользовался хлыстом, чтобы ловко ударить Хендрика по нежной коже на задней стороне колена.

– Топ-топ! – прикрикнул он. – Поторопись!

Хлыст щелкнул, оборачиваясь вокруг ноги Хендрика. Он не повредил кожу, надзиратель был опытен, но на темной бархатной коже остался багровый припухший след.

Хендрик застыл на месте, другая его нога уже приподнялась над первой ступенькой лесенки, он одной рукой взялся за поручень, а свободной придерживал узел на плече; он медленно повернул голову и уставился в бледные голубые глаза надзирателя.

– Да! – негромко поощрил его надзиратель, и в первый раз в его взгляде вспыхнула искра интереса.

Он слегка изменил позу, упершись в землю пятками.

– Да! – повторил он.

Ему хотелось сломать этого большого черного ублюдка прямо здесь, на глазах у всех остальных. Им предстояло провести пять дней в этих вагонах, пять жарких дней, когда их нервы натянутся до предела. Надзирателю всегда нравилось это делать в начале пути. Нужен был всего один, но это избавило бы от многих неприятностей позже, если они увидят пример уже здесь, на этой боковой ветке. В таком случае они будут знать, что их ждет, если они устроят заварушку, и опыт говорил ему, что никакого бунта не случится, если в этот момент наглядно дать им понять, что их ожидает в случае малейшего непослушания.

– Ну, давай, черномазый!

Он произнес это еще тише, тем самым сделав оскорбление более личным и значительным. Надзиратель наслаждался этой частью своей работы и исполнял ее с блеском. Этот наглый черный просто не сможет поехать дальше, когда надзиратель отделает его. От него не будет пользы кому бы то ни было с четырьмя или пятью сломанными ребрами и, возможно, со сломанной челюстью.

Но Хендрик оказался слишком быстр для него. Он одним прыжком одолел лесенку, ведущую в вагон, оставив надзирателя на платформе бокового пути, готового к нападению, уже замахнувшегося хлыстом, чтобы ударить черного концом рукояти в горло, когда тот бросится в атаку…

Прыжок Хендрика застал его врасплох; когда надсмотрщик нанес удар, предполагая попасть по ногам Хендрика, он опоздал на добрую половину секунды, и хлыст впустую просвистел в воздухе.

Мозес, шедший следом за братом, увидел убийственное выражение на лице белого.

– Это еще не конец, – предостерег он Хендрика, когда они разместили свои узлы в сетке над головами и сели на деревянную скамью, тянувшуюся по всей длине вагона. – Он от тебя не отстанет.

В середине утра три вагона вывели с бокового пути и присоединили к длинному составу товарных вагонов; после еще нескольких часов маневров они наконец медленно покатили вверх по склону, а потом повернули на юг.

Позже в тот день поезд остановился на полчаса на запасном пути, и в первый вагон загрузили тележку с едой. Под бледным взглядом белого надзирателя двое черных старшин покатили тележку по переполненным вагонам, выдавая каждому рекруту маленькую миску с маисовой кашей, на которую клали ложку тушеных бобов.

Когда они добрались до Темного Хендрика, белый плечом оттолкнул раздатчика и забрал миску из его рук, чтобы лично подать Хендрику его порцию.

– Мы должны заботиться об этом черномазом, – громко сказал он. – Мы хотим, чтобы он был сильным для работы на Голди.

И он положил в миску с кашей дополнительную ложку тушеных бобов и протянул ее Хендрику:

– Вот, черномазый!