Владыка башни

Пройдя несколько миль, они очутились на небольшой поляне, где уже ждали старейшины племени сеорда: пятеро женщин и семеро мужчин, все – того же возраста, что и Дракиль. Последний присоединился к ним и сел в центре их ряда. Посреди поляны стояла каменная плита, напомнившая Ваэлину уже виденную когда-то в Мартише, только та вся заросла сорной травой и вьюнками. Гранитная плита, перед которой они стояли теперь, была чиста. Казалось, ни время, ни непогода не оставили на ней ни следа. За деревьями вокруг стояли другие сеорда. Их лица прятались в тени, но в их смутных силуэтах Аль-Сорна приметил луки и палицы. «Воины. Ждут приказа».

Ваэлин с Дареной сели против старейшин, глядевших весьма недружелюбно. Одна из женщин с вороньим пером в волосах что-то произнесла.

– «Мы не разрешали вам входить в лес, – перевела Дарена. – Тем не менее вы – здесь». И она спрашивает себя, почему бы им нас не убить.

– Я пришел просить вашей помощи, – ответил Ваэлин, и Дарена перевела его слова старейшинам. – Великий и опасный враг напал на мой народ. Вскоре они доберутся и до вашего леса, будут жечь и убивать…

Гера Дракиль поднял руку. Ваэлин замолк, и сеорда начали совещаться на своём языке.

– «Ваши люди не сумели отнять у нас лес, – вновь перевела Дарена. – Хотя и пытались. Мы не испугались вас, не испугаемся и новых пришельцев».

– Просто мы в своё время посчитали, что мудрее будет заключить с вами мир. Новый враг не обладает подобной мудростью. Спросите свою сестру, которая видела их сердца.

Старейшины уставились на Дарену. Та согласно кивнула и произнесла длинную фразу на языке сеорда, очевидно, повествующую о том, что поведал ей её дар о судьбе Варинсхолда и нраве воларцев.

– «Воистину вы столкнулись с жестоким врагом, – перевела она Ваэлину слова одного из старейшин, жилистого мужчины с лисьим хвостом вокруг шеи. – Но это ваша война, нас она не касается. Пусть марелим-силь ведут свои войны как хотят».

Аль-Сорна помолчал, размышляя, как их переубедить.

– Моё имя – Бераль-Шак-Ур. Так назвала меня Нерсус-Силь-Нин. Я говорю вам правду. Я действительно встречался со слепой женщиной и беседовал с ней. Она благословила меня. Может ли кто-нибудь из вас сказать о себе то же самое?

На лицах старейшин отразилась неуверенность, но ни удивления, ни страха они не испытали. И, к сожалению, их сердца не смягчились.

– «Если тебя благословила слепая, то она и сейчас откликнется на твой зов», – перевела Дарена слова Геры Дракиля, который указал куда-то за спину Ваэлина.

Аль-Сорна обернулся, несколько мгновений он смотрел на камень, затем поднялся на ноги.

– Вы не обязаны этого делать. – Дарена встала рядом с ним у камня, глядя на гладкую поверхность с идеально круглым углублением в центре. – Позвольте мне ещё поговорить с ними. Уверена, рано или поздно они поймут.

– Кто я такой, чтобы лишать их этого развлечения? – спросил Ваэлин. – Наверняка они давно тут его дожидаются.

– Вы не понимаете. Сеорда приходили сюда с незапамятных времён. Старые или больные, а иногда – безумные. Приходили, чтобы коснуться камня и спросить совета слепой. Большинство в таких случаях уходят ни с чем, но некоторые, очень и очень немногие… Их камень забирает, оставляя пустое тело.

– Но с вами же ничего подобного не случилось? Вы говорили, что тоже видели её.

– После смерти мужа… – Глаза Дарены, обращённые к камню, затуманились скорбью. – Моё горе было так велико, что мне сделалось безразлично, выживу я или нет. Я пришла сюда в поисках вразумления. Если бы слепая отвергла меня, я бы умерла с лёгким сердцем. Но она… Она показала мне то, для чего я должна жить. – Дарена протянула руку, так и не дотронувшись до камня. – Камень вернул мою душу в тело, поскольку так захотела слепая.

– Что же, – заключил Ваэлин, подходя ближе, – остаётся надеяться, что насчёт меня у неё такие же планы.

Гранит оказался прохладен – и только. Песнь крови не изменилась, но, когда он вновь поднял глаза, он не увидел ни Дарены, ни сеорда. Вокруг была ночь, а у костра сидела слепая женщина. Она смотрела в сторону, но Ваэлин узнал её.

– Нерсус-Силь-Нин, – окликнул он, подходя к огню.

Женщина оказалась старше, чем в прошлый раз. Кожу вокруг её розовато-молочных, словно мраморные шарики, глаз избороздили глубокие морщины, волосы стали совершено седыми.

– А ты возмужал, – произнесла она. – Твоя песнь сделалась громче.

– Вы сказали, что я должен научиться петь как следует.

– Я так сказала? Ох, давненько это было. С тех пор меня посетило великое множество видений. – Она протянула руку к вязанке хвороста, лежащей у её ног, вытащила несколько веток и бросила в костёр. – Ты всё ещё служишь своей Вере?

– Моя Вера оказалась ложью. Впрочем, полагаю, вы это знали.

– Является ли ложь ложью, если в неё искренне верят? С помощью Веры твой народ стремился разгадать тайны этого мира. Ваша Вера бестолкова, но истина, лежащая в её основе, все-таки просматривается.

«Тварь, жившая в Баркусе, и её безжалостный смех».

– Мир Вовне может завладеть душой.