Владыка башни

— Мой народ беспощаден, и кораблей у нас достаточно. Уверен, это будет незабываемая битва.

— Владыка кораблей лорд Элль-Нурин, кажется, считает, что они обречены на поражение, если кто-нибудь другой, а не вы встанет во главе эскадры. Так же думает и капитан Белорат. Он сумел пройти на «Морской сабле» весь Бораэлин так скоро, как не удавалось прежде никому, лишь бы принести вам весть о грядущем вторжении.

— Мой первый помощник всегда был отменным моряком. Передайте ему мои поздравления.

За холодным взглядом Лирна видела клокочущий гнев.

— Лорд Аль-Сорна — лучший воин, когда-либо рожденный в Объединенном Королевстве, — тихо произнесла она. — В поражении от его руки нет бесчестья.

— Слово «поражение» означает, что имело место некое соревнование, — спокойно ответил он и повернулся, чтобы уйти назад в свою пещеру. — Допивайте свой чай, королева. Не забудьте оставить чашку на пороге, другой у меня нет.

Чашка разлетелась вдребезги от удара о камень, заставив его оглянуться и сощуриться на взбешенное лицо Лирны.

— Похоже, — процедила та, — я перенесла все испытания лишь затем, чтобы умолять о помощи мужчину, который, страдая от надуманного унижения, скулит от жалости к себе, в то время как его народ находится перед лицом поработителей.

— Надуманное унижение? — переспросил он и расхохотался. — Так вы думаете, я здесь из-за этого? Скажите-ка, королева, ваши люди когда-нибудь сторонились вас? Они отводили глаза, чтобы не встретиться с вами взглядом? Подговаривали своих детей обзывать вас, поскольку трусили делать это самостоятельно? Вы можете понять, что люди, с которыми ты годами ходил на одном корабле, плюют в вашу тень? И все это из-за того, что вы не совершили убийство, о котором грезило целое поколение? О нет, я не удалился в изгнание, я был изгнан. И нахожусь здесь потому, что мне некуда больше податься. Мою физиономию знают в каждом порту от Альпиры до Воларии, и в каждом меня ждет вполне крепкая пеньковая веревка.

— Только не в порту Варинсхолда, — возразила Лирна. — Я прощаю вам все захваченные вами корабли, выкуп, которые вы требовали, все сокровища, награбленные вами. Прощаю даже убийства.

— Я никогда не убивал, кроме как в честной схватке. — Он запнулся, разглядев что-то внизу.

Лирна посмотрела и заметила знакомый плавник. Красная акула вернулась. Отсюда можно было видеть размеры чудовища, медленно кружившего, поводя хвостом, вокруг «Морской сабли».

— Никогда не видел, чтобы они подплывали так близко к кораблю и не нападали, — произнес Щит.

— Если вы пойдете со мной, услышите интересную историю, которая вам это объяснит.

Они постояли еще немного, глядя на акулу. Лицо мужчины оставалось непроницаемым.

— Белорат говорит, что вы стыдитесь того, что не умерли, — сказала Лирна, когда акула ушла наконец в темную глубину. — Потому-то вы здесь. Ждете смерти, которую обманули когда-то.

— Я ее не обманывал. Я был наказан. Аль-Сорна прекрасно понимал, что оставить меня в живых куда хуже, чем убить.

— Я знакома с лордом Аль-Сорной. Его нельзя назвать жестоким. Он пожалел безоружного, вот и все.

— Я видел его глаза, королева, и слышал его слова, — слабо улыбнулся Элль-Нестра. — Он читал в моем сердце и знал, что я заслуживаю смерти.

— Так пойдемте со мной, и, возможно, вы ее найдете. Если останетесь в живых, я велю построить для вас на верфях Южной башни такой корабль, о котором вы могли только мечтать. А его трюмы доверху наполню лазуритом.

— Не нужен мне ни ваш корабль, ни ваши камни. Я желаю иного.

— Чего же?

Быстрым движением он схватил ее за руки, притянул к себе и поцеловал в губы. Лирна замычала, почувствовав его язык у себя во рту, и в ярости попыталась крепко сжать зубы. Пират, хохоча, отпустил ее, сплюнул кровь. С бьющимся сердцем королева смотрела на него, борясь с желанием выхватить метательный нож, висевший у нее на шее.

— И вы еще смели обвинять Аль-Сорну в жестокости, — прошипела она.

— Это не жестокость, королева, — прошепелявил он, так как его язык кровоточил. — Простое любопытство. И оно еще далеко не удовлетворено. — Он галантно поклонился. — Позвольте мне теперь собрать мои скудные пожитки, и я отправлюсь с вами.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Френтис

Лучница из Иллиан получилась куда более искусная, нежели стряпуха. Однако слабые руки девушки не могли управиться с длинным луком, так что Давока предложила ей арбалет. Еда у партизан существенно улучшилась благодаря новоприобретенному умению Иллиан: она снабжала лагерь лесными голубями, фазанами и кроликами. Одна из гончих Веры — та самая, что ластилась к ней у костра, — не отходила от девушки ни на шаг. Она получила от Иллиан кличку Чернозубая из-за потемневших клыков, которые то и дело скалила на всех.

— Сегодня добычи мало, — бросила Иллиан, положив у костра одного-единственного фазана. — Думаю, в этой части леса мы уже вывели все зверье. — Она властно взглянула на Арендиля. — Ощипай его, мальчик.

— Сама справишься, соплячка.

— Деревенщина!

— Белоручка!

Френтис поднялся и побрел прочь, чтобы не слушать их препирательств.