Владыка башни

Джанрил Норин учил основам боя на мечах новых рекрутов — мальчишек лет пятнадцати. Давока билась с Эрмундом, они посвящали тренировкам все время с тех пор, как молодой рыцарь оправился от побоев. Сейчас они размахивали палицами с железными наконечниками, стук дубинок эхом разносился по лагерю. Давока и Эрмунд, словно два танцора, кружили один вкруг друга. Френтис, немного знакомый с обычаями лонаков, подумал: уж не присматривает ли она себе нового мужа? Он судил по ярости, светившейся в ее глазах во время учебного боя.

Греалин занимался с Тридцать Четвертым. Бывший раб старательно повторял за мастером фразы на языке Королевства.

— Мое имя Карвиль, — нараспев произнес Тридцать Четвертый с легким, немного непривычным акцентом.

Отказавшись от одуряющего снадобья, он несколько дней провел в палатке, дрожа и обливаясь потом. Временами приходилось даже засовывать ему в рот деревяшку, чтобы он не кричал. По ночам Тридцать Четвертый спал не больше часа. Френтис сидел у его постели, пока он бился в конвульсиях, скулил и бессвязно бормотал какие-то мольбы на воларском: не то свои собственные, не то услышанные от жертв.

— Ты уже выбрал себе имя? — поинтересовался Френтис.

— Сложно выбрать, — ответил тот. — Пока зовите меня Тридцать Четвертым, если хотите.

Мастер Ренсиаль обнаружился около небольшого, но постоянно пополнявшегося табуна. Он согнал стреноженных лошадей на тенистую прогалину, подальше от людей, и проводил там все время, отвлекаясь лишь на сон и еду, которую ему носили Иллиан или Арендиль. Ренсиаль оказался не в состоянии запомнить имен подростков, как, впрочем, и имя Френтиса.

— Мне нужен овес, мальчик, — сказал Френтису мастер: он осматривал копыта одной из кобыл, приведенной в лагерь несколько дней назад. Некий воларский щеголь неосторожно отправился поохотиться на кабана, захватив с собой всего лишь нескольких охранников. Тридцать Четвертый выяснил, что это — сын какого-то мелкого ренфаэльского аристократа. Единственной сколько-нибудь полезной информацией стали сведения о том, что Варинсхолдом теперь управляет лорд Дарнел.

— Это может сыграть нам на руку, — заметил мастер Греалин. — Владыка Дарнел знаменит чем угодно, только не своим умом.

— Не стоит его недооценивать, брат, — возразил Эрмунд. — Дикий кот, может, и не силен в философии, зато когти у него острые…

— Овса у нас нет, мастер, — покорно ответил Френтис: Ренсиаль требовал овса уже который день.

— Овес растит мышцы, — безмятежно объяснил сумасшедший мастер, переходя к седомордому, но еще сильному и мускулистому жеребцу, который принадлежал прежде какому-то вольному мечнику. — Боевым коням требуется зерно, одной травой тут не обойдешься.

— Я постараюсь добыть овес, — в очередной раз пообещал Френтис. — Вам нужно еще что-нибудь, мастер?

— Да. Спроси у мастера Джестина, сможет ли он быстро изготовить с десяток подков — три штуки они уже потеряли. Когда исполнишь, рысью возвращайся сюда, надо будет почистить сбруи.

— Хорошо, мастер, — ответил Френтис, глядя, как Ренсиаль самозабвенно обихаживает жеребца.

* * *

Объезжая дозоры, Френтис задержался перекинуться словечком с бывшим капралом городской стражи, чей пост находился на южной стороне лагеря.

— Не вернулись?

— Нет, брат. А день-то уже к вечеру клонится.

Еще с утра Крысятник и Дергач отправились на разведку, причем вызвались сами, что было не в их обычаях. Френтис подозревал, что они отправились за припрятанным где-то неподалеку от города заначкой, и решил, что никогда их больше не увидит. Они и так уже удивили его тем, что задержались в лагере, — и тем, что не прятались от опасности, участвуя в налетах на воларские обозы.

«Ну что ж, удачи им, — подумал он, так не дождавшись возвращения воров. — Ребята небось уже на полпути к Нильсаэлю».

— У нас осталось немного бренди с прошлого рейда, — сказал он капралу, поднимаясь на ноги, чтобы покинуть пост. — Приходите пропустить глоточек после дежурства.

Раздался короткий предупреждающий свист, и Френтис снова присел, всматриваясь в тенистые заросли. Несколько мгновений спустя оттуда послышалось натужное сопение и показался Дергач. Несколько недель скудной еды и тяжелой работы благотворно сказались на жирдяе, но бегать ему было по-прежнему трудновато. Увидев Френтиса, идущего ему навстречу, вор рухнул на четвереньки, судорожно хватая воздух.

— Засада, — просипел он, схватил протянутую фляжку, плеснул в лицо и сделал несколько огромных глотков. — Нас застукали. Ублюдочные солдаты-рабы и парочка еще каких-то уродов, судя по одежде — ренфаэльских ищеек.

— А Крыса где? — спросил капрал.

— Дык прикончили они его, ты че? И проделали енто с чувством, с толком, с расстановкой. Меня вот на десерт оставили, а я удрал.

— И как же ты удрал? — поинтересовался Френтис.

— Как-как… Веревки ослабил и ушел. Да кажный вор знает такие приемчики, ты че?

— Веревки? То есть они тебя даже не заковали в цепи?

Дергач замотал головой.

Френтис прислушался к лесным звукам, ожидая, не донесется ли… Вот-вот! Тихий, но отчетливо различимый лай. «Ренфаэльские волкодавы, а не воларские травильные псы».