– В 78-м году у меня возникло острое желание как-то посидеть вместе с Владимиром Семеновичем и с Булатом Шалвовичем. Это желание было настолько острым, что я придумал песню «Приглашение». Для того чтобы она подействовала сильнее, я стащил почти всю музыку у Булата Шалвовича, а припев у Александра Сергеевича, и я сочинил это «Приглашение»:
Роберт Рождественский:
– Вряд ли найдется на Земле зал, который мог бы вместить всех желающих попасть на юбилейный вечер Владимира Высоцкого сегодня, завтра, да и потом…
Высоцкий пел песни, которые были необходимы людям. Они необходимы людям и сегодня. Когда он пел, некоторые говорили – это мода, пройдет. Но вот не проходит и не пройдет, ибо он стал уже частью нашей жизни, частью нашей культуры, частью нашего огромнейшего сегодняшнего дела… Он лауреат, есть звезда Высоцкого… Я знаю, что очень скоро будет спущен на воду корабль «Владимир Высоцкий». Это очень серьезный настоящий рабочий корабль, океанский трудяга. Вот этот вечер и сотни таких же вечеров памяти Высоцкого и в Москве, и по всей нашей стране, выходят книги… Еще будут выходить пластинки – это прекрасно. И все-таки есть чувство обиды. Обидно, что жил человек, пел свои песни, и мы многие знали его, а уж слышали все. Но был он ершистым, негладким, и мы говорили: «Интересно! Очень интересно!» А потом он умер и, как обвал, – слава, статьи… Ну, в общем, обидно это… Не за сегодняшнюю славу его обидно – она заслуженна, а потому что как-то у нас получается так…
Родион Щедрин:
– Когда было начало, а начало было, я помню, как я доставал контрамарки Володе Высоцкому в Большой зал консерватории на концерты. И каждый раз просьбу подобную он сопровождал шуткой, он говорил: «
Андрей Вознесенский:
– Я хочу сказать для юных сердец и умов, которые здесь находятся, которые сейчас купили и не понимают, как это просто сейчас купить книгу. Даже в первый год после смерти его не называли поэтом. Его бардом называли. Поэт – это относилось для другой категории. Я прочитаю стихи, которые тогда были написаны, в 80-м году…