За столом у Набоковых всегда было оживленно и весело. Мы говорили о политике, культуре, литературе, искусстве. Когда приезжали кузены Владимир и Сергей, беседа превращалась в марафон вопросов и ответов, сопровождавшийся легким поддразниванием. Поддразнивание это состояло в том, что жертве – обычно бабушке (Марии Фердинандовне. –
Володя всегда делал все с
«Кузен Владимир» в середине января 1922 года уехал в Кембридж к началу очередного семестра. Снова в Берлине он оказался 18 марта, и это – чудо.
Глава четырнадцатая
Максимальная эволюция: Владимир и Владимир
Едва ли стоит спекулировать и говорить о чувствах, которые испытывали друг к другу Владимир Дмитриевич и его старший сын – да и вообще все его и Елены Ивановны дети. Нельзя исключать того, что ВДН оказал на кого-либо из своих детей большее влияние, чем на Володю, но именно он, прославивший их и без того знаменитую фамилию буквально на весь мир, в силу своего ремесла оставил максимальное количество свидетельств о том, какое место в его жизни занимал отец. Коротко – огромное.
ВДН осязаемо присутствовал в жизни В. В. Набокова без малого 22 года, и даже если принять во внимание, что во младенчестве и раннем детстве Владимир-младший этого не осознавал, пробуждение сознания было неразрывно связано с отцом. Без боязни ошибиться скажем, что 15 лет – главных лет для становления личности – Набоков-младший провел под непосредственным влиянием отца. Кириллу Владимировичу в этом отношении пришлось гораздо сложнее: он потерял отца в свои десять. Сергей, средний брат, будучи фактически ровесником Владимира, был слишком непохожим ни на кого, и он, немного повзрослев, не пользовался тем же расположением и покровительством отца.
Иными словами – тем, чем пользовался старший брат.
На характер отношений двух Владимиров главное влияние оказало взаимное уважение и, вероятно, нечто большее. Можно с осторожностью употребить слово «восхищение», ибо сын восхищался отцом, но дошло ли дело до того же чувства от отца к сыну, мы не знаем. Безусловно, ВДН видел талант сына, старался делать для него все, что было в его силах (выпуск юношеского сборника стихов, постоянные публикации в берлинском «Руле», участие в подготовке первого «взрослого» сборника, который вышел, однако, уже после смерти ВДН, но до подлинного осознания литературного масштаба Владимира-младшего отец просто не дожил. Впрочем, сделанного тоже более чем хватило: вряд ли без упомянутых публикаций, без первого сборника В. В. Набоков обрел бы ту уверенность в себе, которая позволила ему стать по-настоящему выдающимся писателем.
При этом Набоков-старший заботился об уверенности сына не бездумно. Младший Владимир рассказывал, что однажды какой-то репортер (имя не сохранилось), «нуждающийся и безграмотный», желая угодить Владимиру Дмитриевичу за какое-то доброе дело, написал неумную излишне восторженную статью о ранних стихах Володи. Набоков-старший сумел не допустить публикацию подобострастной писанины. (В. В. Набоков писал, что эта история излечила его от интереса к «единовременной литературной славе» и привила «почти патологическое равнодушие» к рецензиям, – но в этом можно слегка усомниться.)
Более чем очевидно, что сын восхищался отцом и принимал его точку зрения по очень многим вопросам. Какие-то темы они затрагивали в личных беседах, каким-то реакциям отца Владимир Набоков – младший просто становился свидетелем – все это оставило отпечаток на всю жизнь. Ну и нет никаких сомнений, что на протяжении всей жизни В. В. Набоков постоянно в мыслях обращался к отцу и анализировал происходящее, пытаясь предположить, как бы отреагировал на ту или иную ситуацию ВДН.