Владигор и Звезда Перуна

— Почему же она, а не он правит вами? Ведь Седон старше, а она к тому же плохо себя ведет.

Старик вытаращил на него глаза и принялся хихикать, раскачиваясь из стороны в сторону:

— Плохо себя ведет, ты сказал? О юноша, ты, должно быть, могущественный человек, если позволяешь себе такие шутки. Плохо себя ведет!.. Ох-ох-ох!.. Эти слова будут передаваться из уст в уста. Плохо себя ведет…

— Над чем ты смеешься? — удивился Дар.

— Прости, если мой смех огорчил тебя. — Тарг приложил ладонь к сердцу. — Но твои слова такие… странные. Ты говорил о царице, как будто она просто провинилась, как будто она такая же обыкновенная, как мы.

— А в чем ее необыкновенность? В том, что она вином заменила воду?

— Как будто этого мало, — вздохнул Тарг. — Но сам подумай, она никогда не видела тебя, а всадники повсюду ищут юного странника. Она заранее знает о твоем приходе, не удивительно ли это?

— А зачем она ищет меня?

— Я не знаю, — с грустью признался Тарг. — Лучше держаться подальше от нее и ее стражников.

Дар помолчал и тихо промолвил:

— Я здесь оказался потому, что ищу свою маму. Если царица знает обо мне и разыскивает меня, я должен ее увидеть и поговорить с ней.

— Что ты, что ты! — замахал на него руками старик. — Седон тоже знает о тебе и даже коня твоего знает, однако не значит же это, что он твой отец.

— Ну хорошо, — устало согласился Дар, — давай сначала к нему заедем, а потом… — Он зевнул и не договорил фразы.

— Я утомил тебя своей болтовней, юноша, — спохватился старик. — Отдыхай, отдыхай. Время у нас еще есть, тронемся в путь через пять дней и четыре ночи.

— Как? Разве не завтра с утра?

Старик покачал головой:

— Поверь, нетерпение сжигает меня с не меньшей силой. Но созвездиям нужно немножко времени, чтобы встать на свои места. Только тогда откроется дорога к бывшему властелину Цветущего Сада.

— Сада?..

— Именно так звалась когда-то наша земля. Теперь ее зовут по-другому — Великая Пустошь.

8. Плен

Чуча растолкал Филимона.

Тот долго моргал глазами, не понимая, где он, как здесь оказался и жив ли вообще.

— Князь схвачен! — зашипел ему прямо в ухо подземельщик и встряхнул его. — Да скорее же ты!

Филимон вскочил и стремительно ринулся к выходу из грота.

— Осторожней! — крикнул Чуча, но было поздно. Филимон неуклюже застрял в песчаной дыре, дернулся, и тоннель, на сооружение которого Чуча потратил почти час, рухнул и завалил его. Оказавшись в полной темноте, коротышка чертыхнулся и вновь принялся рыть песок.

Прошло немало времени, прежде чем подземельщик откопал Филимона и вытащил его наверх. К счастью, слой песка был не очень толстым, и Филимон не успел задохнуться. Вместе они потратили еще несколько часов, чтобы раскопать засыпанный грот и вывести наружу Лиходея. Совершенно обессиленные, они едва доплелись до родника, который Чуча отыскал на противоположной стороне скалы. Тонкая струйка текла из трещины в камне и уходила в песок. Лиходей надолго приник губами к струящейся влаге. Чуча и Филимон не торопили его, понимая, что коню лучше напиться впрок. Неизвестно, где и когда представится еще случай.

— Я только-только успел спрятаться, — виновато сказал Чуча, ткнув рукой в сторону большого обломка скалы неподалеку. — Тот воин тоже здесь пил. Напился и опять сел на коня. Я подумал, что он сейчас уедет. И тут князь, как назло, идет, от солнца щурится. И ни меча у него, ни ножа, ничего. Хотел я ему закричать, да уж поздно было…

Филимон слушал хмуро и молча. Он тоже чувствовал себя виноватым, что спал так долго, вместо того чтобы облететь дозором ближайшие территории. С чем он теперь вернется к верховному чародею? Хорош, нечего сказать! Ничего не вызнал и Владигору ничем не помог. Ладно хоть не убит князь. Нет, нельзя возвращаться, даже несмотря на то, что Белун ждет его давным-давно с вестями. Спасать надо князя. До скончания дней своих Филька не простит себе гибели Владигора.

Солнце уже стояло в зените и пекло нещадно. Филимон с Чучей наполнили фляги, сами еще раз напились из родника и поехали в ту сторону, куда увел пленника незнакомый воин.

Лиходей бежал стремительно и легко. Филимон несколько раз взлетал над пустыней, но опередить коня ему не удавалось. Напротив, он так уставал, пытаясь хотя бы не отстать от Лиходея, что в конце концов прекратил попытки высмотреть что-нибудь вдали. Между тем линия горизонта стала принимать неровные очертания, потемнела, и эта темная полоса увеличивалась и росла ввысь. Чуча с тоской подумал о прокатившемся над ними вчера огненном вале, который сегодня, должно быть, катится обратно. Однако по мере продвижения вперед его тоска сменилась надеждой, а затем радостью. Это была настоящая горная гряда, достаточно высокая, с предгорьями, поросшими желтым кустарником. Маленькому подземельщику так успел опротиветь сплошной песок, что он глядел на родную стихию гор с нежной улыбкой.

Шаг Лиходея стал более упругим. Шорох песка сменился скрежетом мелких камней под копытами.