Визариум. Проникновение миров

Очаровательная девочка с мелкими кудряшками восторженно зашептала, оглядываясь на высокую стройную женщину в чёрном платье:

– Мамочка, какие они крошечки! А где мой котёнок?

– Выбирай сама, – ответила вместо матери хозяйка белой кошки.

Девочка задумчиво прикусила губу, но тут один из котят пополз к ней. Она захлопала в ладоши:

– Вот этого хочу, он сам меня выбрал!

Хозяйка осторожно подняла котёнка и показала девочке, которая почти не дышала от восторга. Мать поправила непослушные кудряшки:

– Когда он подрастёт и станет кушать сам, мы его заберём.

– Мамочка, а я сейчас вдруг бабушку вспомнила.

– Почему, Ларочка?

– Она никогда бы не разрешила нам взять котёнка. Жалко её, но хорошо, что она умерла. Ведь теперь у меня есть котёнок.

– Детка, ты ужасные слова сказала, как можно сравнивать бабушку и котёнка?

– Я не сравниваю… Я люблю бабушку и скучаю. Но котёночек…

Девочка сияющими глазами смотрела на пушистый комочек с розовой ленточкой, а обе женщины умилялись, глядя на неё. Осторожно, одним пальчиком Лара погладила своего котёнка и повернулась к матери:

– Я придумала, её будут звать Амалия. Ой, мама! Она на меня так удивлённо смотрит! Прямо в глаза!

Макар

«Поясни для ушибленных, что происходит? Только коротко, двумя словами».

Макар открыл глаза от удара. Носом и лбом он чувствовал что-то шершавое и неровное. Глаза на таком расстоянии не видели, и он чуть отвёл голову назад. Кора дерева. Он уткнулся лицом в высоченную сосну. Голова закружилась, и он схватился за ствол, чтоб устоять на ногах. Вокруг был бесконечный лес. Только сосны, голые и толстые, как заводские трубы, тянущиеся прямо в космос. Под ногами батутом пружинила влажная старая хвоя, её было так много, что ни одна травинка не осилила путь от почвы к небу. Солнце каким-то хитрым способом обошло густые сосновые кроны и светило ярко и радостно сбоку, от чего казалось, что сквозь деревья бьют мощные фары.

Макар охнул. Фары! Он же был на дороге, там случилось что-то страшное! Он попытался поймать скользкий змеиный хвост воспоминания, но безуспешно. Ошалело закрутившись на месте, Макар чуть не упал и снова ухватился за дерево. Не двигаясь, только поводя глазами, он ещё раз осмотрелся. Потом принюхался. Запахов не было. И звуков никаких, кроме его дыхания и шума в ушах.

– Что за… – начал он и осёкся, не узнав собственного голоса.

За спиной раздался негромкий щелчок, и Макар задержал выдох.

– Макар Петрович?

Голос был мужской, сдержанно-приветливый.

Медленно, не отрывая ладони от ствола сосны, Макар обернулся. Перед ним стоял полицейский. Молодой, высокий, одет с иголочки, лицом былинный богатырь с современной бородкой. В руках блокнот и авторучка, которой он щёлкнул. Макар только успел подумать, что никогда раньше не был так рад видеть сотрудника ДПС, шагнул по хвойному батуту и тут же вздрогнул всем телом. Он вспомнил.

– Командир, где она?

– Здравствуйте, Макар Петрович. Вы о ком?

– Как о ком? О дуре этой беременной!

Полицейский раскрыл блокнот, взял ручку на изготовку и выжидающе наклонил голову.

– Пожалуйста, подробнее.

– Какие подробности, ты с луны свалился, командир? Баба беременная, я её из машины вытащил, что с ней?

Полицейский поднял на Макара спокойные, неправдоподобно синие глаза:

– Пожалуйста, без эмоций. Расскажите всё, что помните. Это важно.

Макар подозрительно прищурился и внимательно, до каждой пуговицы и складки рассмотрел форму полицейского.

– Ты какой-то не такой, командир! И что это за место? Я точно помню, всё было не здесь!

Полицейский терпеливо повторил:

– Вот и расскажите, что помните.

– Всё это грёбаная лиса! Ну и эта дура тоже хороша! Топила из-за поворота, куда летела-то в тумане?! Рожать, что ли?

– Вообще-то да, рожать. – Полицейский сделал пометку в блокноте.

– Да хоть бы и рожать! На дороге думать надо и по сторонам смотреть! Видимость хреновая, лиса эта из кустов, ну и давила бы, чего под фуру лезть?!

– А что сделали вы?

– Как что? Попытался уйти от столкновения. Завалился нахер в кювет. Но фура-то не два метра. Вот и въехала она под меня.

– А потом? – Полицейский быстро записывал, пока Макар, не моргая, смотрел куда-то сквозь сосны, освещённые с одного бока.

– Головой крепко шибанулся, хорошо не отключился. Вылез. Побежал к ней. Очканул, если честно. Вдруг она уже… Того… Не, смотрю, живая. Стонет. Кровища. А из-под капота дым. Ну, думаю, сука, щас трындец нам придёт. Стал вытаскивать её. А она давай орать, что-то сломала, наверное. Тяжёлая такая, неудобная с этим животом… Я ей без всяких нежностей кричу, мол, помогай, дура, ползи!

– А она?

– А она орёт, мол, не шевелите меня. Какой нахер не шевелите, дыма всё больше! Перестал я с ней говорить, просто тянул и всё. Сто раз в кино видел, не представлял, что это так страшно в жизни. Вытащил, а за ней прямо след кровавый. Тяну дальше, а сам на машину смотрю и чую, сейчас вот жахнет. Метр, наверное, ещё протащил. А потом как прищемило – Ирку свою вспомнил. Только успел эту дурочку прикрыть собой. Всё.

Макар, наконец, моргнул и выдохнул: