Визариум. Проникновение миров

– Больше не помню.

– Точно не помните?

– Командир, ты определённо какой-то странный. Я ПДД не нарушал, посильную помощь пострадавшему оказал, что ещё?

– А почему вы оказались именно в том месте именно в то время?

– Ты о чём, командир? Как это тебя вообще касается?

– Просто отвечайте на вопрос, Макар Петрович. Разве вы не должны были в это время только выезжать с плодобазы номер восемнадцать?

– Откуда тебе это известно? Это мои личные дела! – Макар, выпучив глаза, смотрел то на блокнот, то на ручку, то на бороду полицейского.

А тот, пролистав блокнот, удовлетворённо кивнул и зачитал:

– Вместо вас в этом ДТП должен был оказаться Амираев Тимур Тимурович, двадцать лет, холост, привлекался, автомобиль BMW X – шесть. В лобовом столкновении быстро и почти безболезненно погибли бы все, включая не родившегося ребёнка.

– Что ты несёшь, командир? Ты кто?

Игнорируя слова Макара, полицейский продолжил:

– Благодаря этому печальному событию гражданин Амираев не возглавил бы в следующем году преступную группировку, жертвами которой станут со временем более трёхсот человек.

– А бабу с ребёнком за что?

– Гражданка Тузова Марина Денисовна, тридцать три года, трижды разведена, привлекалась, махинации с лекарственными средствами, повлёкшие за собой смерть и увечья, рождение ребёнка собиралась использовать в корыстных целях.

– Продать, что ли?

– Нет. Как орудие для шантажа Гринько Валерия Валерьевича, пятьдесят три, женат, не привлекался, высокий пост, офшорные счета, далее неразборчиво.

– Ребёнок тоже заранее виноват?

– Сын граждан Гринько и Тузовой с большой вероятностью родился бы с психическими отклонениями в сторону садизма, чему способствует характер его матери.

Макар устало сполз спиной по стволу, сел на корточки и обхватил голову руками.

– Командир, голова кругом. Поясни для ушибленных, что происходит? Только коротко, двумя словами.

Полицейский убрал блокнот и с сочувствием посмотрел на Макара:

– Вы умерли. Вместо этих троих.

Макар медленно огляделся, будто только что увидел, куда попал:

– Странно, запахов и звуков нет. Где птицы? Мухи? Где ветер какой-нибудь в верхушках? Это всё не настоящее?

– Это не совсем лес.

– А вы…

– Не совсем полицейский.

Макар стукнулся затылком о ствол и протяжно, на выдохе, сказал:

– Твою ж мать! Это правда?

Полицейский молча кивнул. Макар прошептал, глядя на него снизу:

– А как же Ирка моя? Дети? Что мне теперь делать?

– Сожалею, уже ничего не надо делать. Просто ответьте ещё на пару вопросов, и мы простимся.

– Не, погоди, командир! Или… Как к тебе… вам… обращаться?

– Без разницы, пусть останется командир.

– Простимся – это как? Я отсюда в ад направлюсь, или как там у вас принято?

– Я не уполномочен вести разъяснительную работу, это другая инстанция. Просто вопрос и ответ. Понятно?

Макару показалось, что голос полицейского стал нечеловечески жёстким. Он поспешно согласился:

– Понятно, понятно.

– Вот и хорошо. Скажите, Макар Петрович, если бы вы знали, что женщина в машине мошенница, вы бы вытащили её?

– А ты предлагаешь мне тупо смотреть, как беременная баба умирает на моих глазах?

– Вы не ответили.

– Слушай ты, архангел Гаврила, посмотри в свою книжечку, там же всё написано! Ни один нормальный мужик бы не стал ровно сидеть на заднице, когда такое происходит! – Тут Макар понял, что орёт в голос, и опасливо замолчал.

– Большое спасибо, это очень важное заявление. Возможно, кое-кого удастся подправить перед…впрочем, это служебная информация. – Полицейский убрал блокнот и ручку.

– Командир, что с моими-то будет?

– Всё будет хорошо. Вдове выплатят большую компенсацию, ведь вы застрахованы. Дети вами будут гордиться, на вашем примере они вырастут уважаемыми людьми.

– А… со мной что?

Полицейский впервые улыбнулся. Он указал на просвет между соснами, где воздух переливался, как северное сияние.

– Вам туда.

– Вот просто так идти и всё?

– Да. Всего доброго!

Полицейский отдал честь, и держал руку у козырька, пока шатающаяся фигура, опасливо озираясь, не шагнула в сияние.

Убедившись, что Макар его не видит, полицейский, не жалея идеальных брюк, сел прямо на сухую хвою и достал полупрозрачный переливающийся телефон. Некоторое время он не решался набрать номер, почёсывая бороду. Потом выдохнул и приложил трубку к уху. Ждал долго, напряжённо переводя глаза с одной сосны на другую, и вздрогнул, когда ему ответили. Прокашлялся и сообщил трубке:

– Это восемьсот третий. К вам направлена душа.

– Восемьсот третий, от вас ждут троих. Через двадцать девять с половиной минут.

– Да, но тут произошла накладка. Дальнобойщик раньше времени выехал. Принял за них. Герой.

– Вы что, издеваетесь? – Трубка заверещала тонким голосом вредной секретарши, и полицейский чуть отставил её от уха.

– Никак нет. У нас руки связаны! Вы ведь запрещаете вмешиваться в людской выбор.

– Не надо вмешиваться, но курировать вы обязаны! Что мне с ним теперь делать, ещё и с чистой душой? Куда я его размещу? Были заготовлены другие хранилища!

– Погодите ругаться. У меня есть идея. Двух зайцев убьём.