Витой Посох. Время пришло

Приблизительно так же Элви относился к богам – он не считал правильным обременять их просьбами, с которыми люди в состоянии справиться сами, ведь боги же не обращаются к людям за помощью. Боги заняты своими делами, и дела у них такие, с которыми человеку не справиться, они поддерживают мир и защищают его от чужих враждебных сил. Это мнение возникло, когда однажды в храме богини Солнца мальчик увидел фреску, изображающую женщину, которая держит солнце на руках, как ребенка, и закрывает его собой от чего-то темного и страшного, наползающего со всех сторон. «Что будет, если солнце погаснет? – подумал юный Элви. – Тогда все люди умрут. Значит, нельзя отвлекать богов по пустякам, потому что они заняты слишком важным делом».

К богам, точнее к богине Здоровья и Красоты, Элвио обращался лишь однажды, когда у него серьезно заболела мать и мальчик боялся, что она может не поправиться и умереть. Когда мать выздоровела и Элви пришел в храм, чтобы как-то отблагодарить богиню, он был готов на все, но старый жрец сказал, что для этого достаточно воскурить для богини специальное благовоние, чтобы она просто знала, что о ней помнят и благодарны за ее помощь, ничего другого от людей ей не нужно. Отец говорил приблизительно то же самое, когда они всей семьей посещали ежегодные храмовые праздники.

Однажды, уже в более старшем возрасте, Элви поспорил с одним из последователей культа Троих. Тот утверждал, что древние боги ушли и забыли про этот мир. Мальчик не согласился с ним и заявил, что боги не могут просто так уйти и бросить то, что им дорого, если они ушли – значит, на то были серьезные причины, например, в опасности оказался другой мир. Когда же они сделают все свои дела там, то обязательно вернутся. Последователь Троих посмотрел на собеседника, как на тронутого, и они разошлись каждый при своем мнении. Элви вообще никогда и никому не навязывал своего мнения, но и чужое воспринимал только после серьезных размышлений.

Сейчас из-за знакомства с братом перед юношей пролетели эти и многие другие воспоминания. Почему Лориан не рассказал о себе раньше?! Тогда отец смог бы ему помочь, и брату не пришлось бы пройти через такие тяжелые испытания. Но он выдержал все и остался очень хорошим человеком, а значит, должен выдержать и Элви.

В ответ юноша не мог не рассказать всего, что случилось с ним за это время, хотя и не очень вдаваясь в подробности. Но Лориан понял все недомолвки и корил себя за то, что слишком мало сделал, чтобы найти это чистое существо еще по горячим следам. Теперь оставалось только надеяться, что Элви сможет превозмочь свалившееся на него и остаться самим собой. В силах друзей было только поддержать его и принять таким, каким он стал.

На прощанье Лориан сказал Элви: «Если тебе вдруг захочется того, чему ты так долго противился, приходи ко мне, и мы обсудим все еще раз, иначе твой рассудок может не выдержать».

На второй день Элвио посетил старого стряпчего, со знакомства с которым и началась жизнь товарищей в Лорге. Рани Ларади тоже не с первого взгляда узнал молодого человека, в которого превратился недавний подросток.

– Мастер Ларади, – обратился к нему Элви, видя замешательство старика, – это я, Элви.

– А-а, не узнал тебя, заходи, – обрадовался тот.

За прошедший год Рани сильно постарел, но выглядел вполне бодрым.

– Присаживайся, ты, наверно, устал. Я налью тебе сехлита. А может, ории? – Старик глянул на юношу с вызывающими смешинками в глазах.

Элвио покраснел, орию пили только взрослые, и то далеко не все – напиток производил слишком сильный бодрящий эффект, и весьма специфичный, со слов тех, кому доводилось пробовать.

– Нет, спасибо, не стоит беспокоиться. Я зашел на минутку.

– Ну так уж и на минутку? – улыбнулся Рани. – Рассказывай, где был, что видел? Мне на старости лет интересно все.

– Я побывал почти на самом восточном побережье, – с запинкой начал Элви, подбирая слова. – И там, где я был, мне встретился один человек, о котором я хотел рассказать именно вам. Возможно, его тоже кто-то ищет…

Стряпчий присел и незаметно вздохнул, за истекшее время он вложил немало сил и средств, чтобы найти этого мальчишку, но, к сожалению, безуспешно и поэтому долго злился сам на себя. Но сейчас он не хотел торопить юношу, чувствуя, что тому надо собраться с мыслями.

– Этот человек рассказал мне, что он младший сын князя, и я поверил ему. На самом деле он не человек, а денери… – На этой фразе Элви смутился и запнулся, запоздало сообразив, что допустил бестактность по отношению к собеседнику и всем людям в целом.

Многие аристократы-денери кичились своим происхождением от древнего народа, но Эглиолен некогда строго внушил сыну, что происхождение не может являться предметом для гордости или презрения, поскольку не относится к личным заслугам. Поэтому Элвиоран старался не упоминать о расовой принадлежности без серьезных на то причин. Хотя в данном случае причина была – старый стряпчий мог и не сообразить, что речь шла именно о князе денери.

– Сказал, что сын князя, говоришь? – Рани заломил бровь, во взгляде читались сомнение и интерес.