Витька с Чапаевской улицы

В армию его не возьмут. Врач сказал подполковнику, что у Витьки сотрясение мозга. Второй степени. С таким диагнозом люди по месяцу в госпитале лежат. А Ладонщиков уже готов был взять в полк. Сначала рассыльным при штабе, а потом... Потом, может быть, и в разведку. Начальник разведки понравился Витьке. Он уже воевал и награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды. И Витька понравился начальнику. «Если батя не будет возражать, беру к себе в разведку», – сказал он. Но батя, так в полку звали Ладонщикова, и слышать об этом не хотел. Самое большое, на что мог рассчитывать Витька, это на должность рассыльного при штабе. Депеши разносить... Но с трещиной на черепе он и для этой службы не годился. Подполковник стал было успокаивать, дескать, подлечись, а потом приходи... Куда приходить? Через два дня дивизия отправляется на фронт. Уже всем выдали оружие, противогазы, подсумки с патронами. И Коля Бэс получил. Пока ему дали карабин, но потом получит автомат. Научится с ним обращаться и получит. Теперь с Колей они видятся редко. Днем Бэс проходит с новобранцами обучение: палят из винтовок на стрельбище, бегают в противогазах, роют лопатками траншеи, учатся рукопашному бою. Вечерами Коля сидит в штабе и разбирает почту и бумаги. К отбою он уже еле ноги волочит. И спит до подъема как убитый. А вот Витьке не спится...

Мысли перескакивают на родной дом. Дома нет. И родители неизвестно где. Жив ли отец? Теперь Витька знает, что такое война. Насмотрелся. У отца военная специальность – водитель танка. Там, на передовой, Витька много видел наших и немецких танков, покореженных и обгорелых. И самолеты бросают на танки бомбы, а из пушек палят по ним, и из противотанковых ружей. Пробивают броню насквозь... Много разных людей встретил Витька на военных дорогах: Сафронова, Ладонщикова, Верочку, а вот с отцом не встретились! Где он, на каком фронте?..

Не всегда, видно, срабатывает теория вероятности, про которую толковал Бэс...

Петька Квас сказал, что мать контузило и ее отправили с санитарным эшелоном. Отправили в тыл, а тыл огромный, попробуй разыщи... Есть у Витьки родственники в Смоленске, да что толку? Смоленск у немцев. Отсюда недалеко до Медведева, там у них знакомые. В отпуск Витька с отцом ездили туда. Их хорошо встречали, угощали. На месяц отдавали лучшую комнату в доме. Это в мирное время. А сейчас, наверное, Витька будет обузой. Лишний рот...

Поблизости послышалось негромкое пение. Витька обернулся: у тоненькой березы стояла Верочка и делала что-то непонятное. Она приседала, закидывала голову вверх, приподнимала и без того коротенькое платьице выше колен, кружилась. И при этом что-то напевала. Витька вытаращил глаза: он не мог понять, что это с Верочкой? Ивовый куст скрывал его от девчонки, зато она была видна во всей красе.

Приподнявшись, Витька увидел в развилке дерева крупный осколок зеркала. Это перед ним выделывала па Верочка. Вот она взбила руками темные волосы и, наклоняя голову и так и этак, разглядывала себя. Потом спустила свои кудри на лоб – не понравилось, собрала их в узел и несколько раз присела в грациозном реверансе.

– Вот дает! – вырвалось у Витьки.

Верочка так и замерла в позе балерины. Пальцами она поддерживала подол платья! Темно-серые с зеленоватым отливом глаза недоуменно таращились по сторонам. Верочка не видела Витьку, сидящего на берегу за кустами.

– Стыдно подсматривать, – сказала она, наклоняя голову, будто птица – то в одну, то в другую сторону.

– Никто не подсматривает...

– Может быть, вы и не прячетесь?

– И не думал.

Верочка наконец увидела Грохотова.

– Уж от тебя-то я этого не ожидала, – сказала она, укоризненно глядя на него.

– Скажи, зеркальце, мой свет, я красива или нет? – усмехнулся Витька.

– Ничего зазорного нет в том, что женщина смотрится в зеркало... И потом, я его нашла в ручье. Оно лежало на дне и пускало зайчики.

– Чего ты приседала-то?

– Я буду танцовщицей, – сказала Верочка. – Как Кармен.

– Кармен... Кармен... – стал вспоминать Витька. – Что-то знакомое...

– Ты никогда не слышал оперу Бизе «Кармен»?

– Так бы и сказала, – смутился Витька. – Там еще ария тореадора... Тореадор, смелее в бой! Смелее в бой! Сто раз по радио слышал.

– А я с папой в театре была... – Верочка запнулась. – И вообще знаю оперу наизусть.

– Вызубрила? – удивился Витька.

– Моя мама артистка, – с гордостью оообщила Вероч-ка. – Она все главные роли играла. И Кармен тоже.

– Мама – К'армен, а папа – король Лир? – блеснул своими познаниями в театральном искусстве Витька.

Верочка присела на траву радом с ним и стала смотреть на негромко позванивающую воду. Стайка длиннохвостых трясогузок опустилась на ольху и защебетала. Над ручьем не очень высоко пролетел коршун. Птицы тотчас умолкли.

– Видишь желтый камень? Вон там я заметила зеркало... У нас в квартире было много зеркал. Больших и маленьких. Мама не могла жить без них.

– Значит, у тебя это по наследству, – усмехнулся Витька.