Витька с Чапаевской улицы

– Мы договорились после войны купить ей корову, – сказала Верочка.

– Долго ждать... Что же мне с вами-то делать? Этого ребята не знали. Витька хотел было заикнуться насчет того, чтобы его и Колю зачислили воспитанниками в полк, но вовремя спохватился: а как же девчонки? Не бросать же их на произвол судьбы? Не по-джентльменски это.

– Мы хотели на станцию, – сказала Алла. – Там какой-то пункт...

– Эвакуационный, – подсказала Верочка.

– Бомбят там днем и ночью, – покачал головой Сидор Владимирович.

– Я не хочу на станцию, – сказала Верочка.

– Живите пока здесь... Чем вам не курорт? Лес, речка, даже малина растет... Ребята повеселели. Они и не мечтали о такой жизни.

– Если что надо постирать или зашить, я смогла бы, – предложила Алла.

– Я умею петь и танцевать, – сказала Верочка.

– А вы, орлы, что умеете? – спросил Ладонщиков. Он немного повеселел. Наверное, акробаты?

– Я знаю немецкий, – сказал Коля. Подполковник живо заинтересовался.

– Говорить, читать по-немецки сможешь?

– У меня не было практики, – замялся Коля.

– Он понимает все, что они говорят, – поддержал приятеля Грохотов. – Даже когда по радио.

– Что же ты раньше-то, дорогой мой, молчал? Я погибаю без переводчика. Был один в штабе – отозвали в дивизию. Сколько тебе лет?

– Скоро семнадцать, – не сразу ответил Коля и густо покраснел. Он в первый раз соврал.

– Пошли в штаб, – хлопнул его по плечу Ладонщиков.

– У меня разряд по стрельбе, – сказал Витька Грохотов. Но подполковник не обратил внимания на его слова. Он обнял Колю за плечи и увел с собой.

– Длинный в сорочке родился, – с завистью сказал Витька, глядя им вслед.

Желтые сосновые иголки бесшумно падали на выгоревший брезент палатки и соскальзывали вниз. Ветер раскачивал вершины деревьев, но внизу было тихо. Дым из кухонной трубы свечой поднимался вверх, там, над деревьями, его подхватывал ветер и, развеяв в клочья, уносил прочь.

Повар готовил ужин и с тревогой поглядывал на ребят. Как только командир полка ушел с долговязым Колей, он сбросил фартук и, поставив на свое место помощника, маленького косолапого солдата, подошел к расстроенному Грохотову.

– Не проболтался? – спросил он. Витька недоуменно взглянул на него, сразу не сообразив, в чем дело.

– Вы это про что?

– Куда он повел твоего приятеля? – перевел разговор на другое Сафронов.

– Выдадут Кольке форму, поставят на довольствие, и будет он воспитанником Красной Армии...

– А тебя что же? Не берут?

– Я еще маленький, – сказал Витька. – У меня на губах молоко не обсохло... Да я этих гадов-фашистов как капусту стал бы крошить!

– Тогда иди в повара... Найдется что чистить да крошить. Витька хмуро взглянул на Сафронова.

– Не буду у вас хлеб отбивать...

Сафронов оглянулся на своего помощника и сказал:

– Тут рядом березнячок, там земляники полно... Прогуляемся?

Витька пожал плечами: ему было все равно.

* * *

Земляника пряталась под небольшими кружевными листьями. На солнце ягоды были маленькие и сладкие, в тени – рыхлые, крупные. Витька ползал на коленях и рвал вкусную землянику. Белые березы с черными родимыми пятнами тихо шумели над головой. Солнце опускалось за лесом, и длинные тени опрокинулись на земляничную поляну.

Рядом рвал ягоды Сафронов. Пилотку он заткнул за ремень, и светлые волосы спустились на лоб. В те минуты, когда Витька поворачивался к нему спиной, лицо Сафронова становилось хмурым и озабоченным, глаза жесткими, но стоило мальчишке обернуться, и Сафронов добродушно улыбался, будто ему приятно было после трудового дня вот так отдохнуть в лесу с ним, с Витькой.

Он клал в рот сочные ягоды и даже причмокивал от удовольствия.

– Целина, – говорил он. – Никто не знает этого места.

– Я всем теперь расскажу про эту поляну, – отвечал Витька. – Весь полк сбежится и не оставит ни одной ягодины.

– Никому ты не расскажешь...

– Девчонкам-то можно?

– Вот и доверь тебе тайну.

– Какую тайну?

– Я весь состою из тайн... – рассмеялся Сафронов. – Да, ты мне не рассказал, как вы перебрались через линию фронта? Когда мы переходили, пять человек погибли.

– Где вы переходили? – спросил Витька, назвав населенный пункт. – Через болото?

– Оно ведь непроходимое.

– Нас дядя Кондрат провел. Он знает тропу.

– Кто это такой волшебник дядя Кондрат?

– Из Шершнева...

– А мы поперли напролом... Пятерых не досчитались.

– Жалко, что мы в тылу не встретились, – сказал Витька. – Дядя Кондрат и вас бы переправил.

– Жалко...

Витька перестал рвать ягоды и посмотрел на Сафронова.

– Как вы думаете, сколько мне лет?

– Ну, пятнадцать.

Витька даже сплюнул от огорчения.

– И военком столько же дал... Как сделать, чтобы выглядеть старше?

– И охота тебе на фронт? Без ноги-руки останешься или совсем убьют.

– Я их ненавижу, фашистов проклятых, – сказал Витька. – Глаз у меня верный, знаете, сколько бы я их убил?

– Так-то просто, думаешь, убивать? – взглянул на него Сафронов. – Фашист он тоже не лопух: дуриком под пулю не полезет.

– Мне бы винтовку, – сказал Витька, – а еще лучше – автомат.

– Аника-воин, – усмехнулся Сафронов.