Вишни на березе

Среднестатистический Россиянин, каким бы законопослушным он не был, хотя бы единожды оказывался в суде, причем, не важно в какой роли: истца, ответчика, или не приведи Господи – подсудимого, а еще того хуже – потерпевшего. Поводом для этого может послужить что угодно: будь то взыскание либо оспаривание алиментов, налоговый спор, дорожно-транспортное происшествие и многие другие разнообразные сплетения обстоятельств в многострадальной жизни человека. Стало быть, среднестатистическому гражданину нашей необъятной страны хотя бы раз в жизни разъяснялись права в судебном заседании: делать выписки, снимать копии, приносить жалобы и пр., и пр. Если представить, что на сто пятьдесят миллионов жителей приходится около двадцати пяти тысяч судей, то в результате деления одних на других получается, что на одного судью выпадает около пяти миллионов человек!

Пять миллионов раз! Пять миллионов раз судья, за годы беспрекословной службы слепой Фемиде должен разъяснить права в судебном заседании среднестатистическому Россиянину!

И Наталья Петровна, уже который раз повторила уважаемым гражданам их права в суде, сделав это с таким безучастным видом, что казалось, она произнесла их, как минимум, еще пять миллионов пять раз. Поставив подпись в расписке (второй по счету) о разъяснении прав, Толик рассказал судье свою весьма курьезную историю, о любви к Машке, своем достойном месте в будущем Великой страны и своих ушах, последнее, правда, так развеселило Надежду Петровну, что она принялась хохотать во все горло.

Толян обескураженно смотрел то на смеющуюся судью Жорину, то на своего адвоката, который тем временем с невозмутимым видом утверждал, что без водительского удостоверения молодого человека неминуемо ждет смерть, во всяком случае, вследствие тоски и уныния, – тот не мыслил свою жизнь без байка на букву «Х» (вероятно Хонды).

Ирония – мощный инструмент подачи действительности, ярко проявившейся в нелепой истории о знаменитых ушах несчастного Толика, то и дело краснеющих от переполнявших его патриотических чувств, как и предполагалось, растопила лед недоверия и отчуждения, выражавшихся во взгляде Натальи Петровны в момент их первой встречи. Основной аргумент защиты, однако, сводился к отсутствию в деле ключевого документа – протокола о направлении на медицинское освидетельствование. Позиция защиты была предельно проста: нет направления, – нет освидетельствования.

Внимательно просмотрев документы, Наталья Петровна, сказала короткое: «М-н-да», обозначавшее все, что угодно, а при сложившихся обстоятельствах одно, сакральное: скорый возврат водительского удостоверения.

Терминатор, у которого в этот момент горели уши, накалившись докрасна, пожирал ее преданным взглядом.

Неудачливый клиент благодарил своего адвоката, предложив в качестве гонорара успеха несколько тысяч, но Реутов наотрез отказался от денег, сказав, что поручение его только развеселило, а эмоции, которыми щедро одарил его патриот с рубиновыми ушами – бесценны.

Глава II

В каждом человеке можно найти что-то хорошее, если хорошо его обыскать

На следующее утро, ровно в девять, адвокат Реутов, позвенев изящной чайной ложечкой в фарфоровой чашке с кофе, развалившись в кресле за рабочим столом, разглядывал хороший голый топлесс притягательной брюнетки, улыбчиво смотревшей на него с глянцевой обложки журнала. При этом он так увлекся натуральностью форм, что даже не заметил вошедшего в коридор большого грузного мужчину. Неловко помявшись у входа, полнотелый тип заглянул в кабинет, очевидно, привлекая к себе внимание и когда, наконец, его заметили, сказал:

– Я к вам по деликатному делу… – он молниеносно, словно пушечный снаряд, стрельнул в сторону сидящего за столом адвоката, протянув похожую на бревно руку.

Семен, встал, пожал руку, выдвинув из-за стола стул для посетителя:

– Пожалуйста, присаживайтесь, – он внимательно посмотрел на мужчину. Вошедший был к тому же высок, почти два метра, в годах, с густыми бакенбардами, росшими, казалось, из самых ушей и приплюснутым, похожим на долото носом. Одет был в тщательно наутюженный строгий костюм с галстуком, в руках сжимал папку с документами.

– Меня зовут Вадим Петгкович. Вам, должно быть, уже обо мне говогкили… дело касается моей гкаботницы, у меня небольшой бизнес – всякие там, булочки, пгкяники и пкгочяя стгкепня, – сильно картавя сказал здоровяк.

«Весьма странный тип», – умозаключил Реутов, заострив внимание на бакенбардах собеседника.

– Ее зовут Надежда. О, вы бы знали, какой она печет хлеб! – он восхищенно покачал головой. – Не пгкосто хлеб, а такой, котогкого не найти в гогкоде. Понимаете, должна была кгаботать в ночную смену, но, пгкедставьте себе, не вышла. Это пегквый такой случай, знаете ли, никогда такого не было. Стгканно… не предупгкедила. Звоню – телефон не отвечает, стучу, черт возьми, домой – тишина. Оказалось, что она в полиции! Чегкти что твогкится?.. Задержана по подозгкению в убийстве! Бгкед какой-то… комагка-то не обидит… не знаю, что и думать. Помогите, – он вопросительно уставился на адвоката.