В рамках развития Северного флота предполагалось не только с кораблями возиться, но и созданием внушительных судоремонтных мощностей в Мурманске заняться. Реконструкцией железной дороги, ведущей туда. А также строительством Беломор-Балтийского судоходного канала. Достаточно для того, чтобы проводить по нему капитальные корабли. Пусть даже и разгруженные да буксиром. Но не суть.
Чтобы компенсировать недовольство моряков-балтийцев нарком выкатил им большой план развития флота на Балтике. Да, он больше не предполагался на роль главной ударной силы ВМС. Однако планы его развития подразумевали строительство много всего занятного. Тут и целый перечень разного пошиба канонерских лодок для огневой поддержки приморского фланга войск. В том числе и действительно сильные «игрушки» с мощными орудиями большого калибра. И десантные корабли. К которым предполагалось создание полноценной морской пехоты. Хотя бы несколько батальонов. И торпедные катера. И большая программа строительства подводных лодок: малых и средних, так как большим на Балтике не развернуться. И несколько капитальных… хм… броненосцев береговой обороны. Во всяком случае, их можно охарактеризовать именно так.
Низкая осадка для действия на мелководье, которого в Балтике выше крыши. Максимальна защита и самые тяжелые «стволы», которые только получится в них впихнуть. Цель таких «поделок» – выступать ядром ордера. Этакими штабными кораблями. Заодно и с броненосцами Швеции бодаться в случае необходимости.
В общем – много всякого и разного. Что в какой-то мере компенсировало недовольство балтийцев утратой фактического первенства. Сам же Михаил Васильевич говорил не об утрате, а о смене акцентов и парадигмы развития.
От сворачивая морских сил Дальнего Востока отказались. Более того, даже запланировали трансформировать их в Тихоокеанский флот. Правда легкий флот. Легонький такой. Целью которого должна была стать борьба с пиратством, контрабандой и браконьерством.
Бодаться с Японией? Боже упаси! Психологическая травма, оставленная Русско-Японской войной, была все еще сильна. Настолько, что даже звучали голоса о полном сворачивании флота в тех краях. Все равно он получался по сути своей фиктивным. А вот за Черное море случилась едва ли не драка. На фоне которой даже спор с моряками-балтийцами оказался детским лепетом.
– А как же проливы?! – воскликнул один из старых царских моряков.
– Вы собираетесь брать Черноморские проливы флотом?
– А как же еще?
– А разве попытки Антанты в годы Империалистической войны не показали всю беспочвенность такого рода действий?
И понеслось.
Спорили отчаянно. Едва ли не с пеной на губах. И, наверное, это стало единственным по-настоящему «натянутым» моментом программы. Грезы о захвате Константинополя даже сейчас, после установления Советской власти, никуда не делись из голов моряков. Ведь эти проливы – подарок небес, если бы удалось их захватить. Оборонять их легко и просто. Что разом делало Черном море, по сути, внутренним морем Союза. И Михаилу Васильевичу потребовалось очень прилично времени, сил и аргументов, чтобы убедить совещание в тщетности таких грез. И в том, что эти проливы можно взять только с суши. Как в войне 1877–1878 годов едва и не произошло.
Изначально Фрунзе планировал просто «зарезать» черноморцев настолько, насколько можно. Ибо никаких серьезных задач он тут не видел в обозримой перспективе. Но моряки-черноморцы упирались решительно. И упрямо стояли на своем. Пришлось уступить им, внеся в программу для них и десантные корабли с собственной морской пехотой, и канонерки и два-три полноценных капитальных корабля для борьбы с линейными силами противника. Тот же «Гебен» мог легко повториться на качественно новом уровне.
Тут уже возмутились балтийцы. И им тоже пришлось пообещать столько же полноценных линкоров для Балтики. Что несколько раздуло программу.
Каспийской военной флотилии он особенного внимания не уделял. Ибо толку? Все равно Каспий был практически внутренним морем Союза. А вот речных флотилий коснулся основательно. К апрелю 1926 года в Союзе их существовало ровно две: Днепровская и Амурская. Причем первая – едва-едва созданная. Он внес в программу еще Ладожскую, Двинскую и Чудскую. И все они нуждались в так называемых речных мониторах, бронекатерах и прочем интересном.
А ведь еще поднимался вопрос о военно-морской авиации, береговых батареях и так далее. Что раз за разом вынуждало возвращаться к тем или иным фрагментам уже утвержденного плана…
Наконец этот ад закончился.
Десять часов споров и ругани.
Галдеж трех сотен уважаемых человек.
Но главное – дело сделано.
Да, изначальный план развития флота пришлось изрядно подкорректировать. Раздуть. Но в целом он остался в плюс-минус той же парадигме, которую Михаил Васильевич задумывал.
Закончили.
Никого, впрочем, он никуда не отпускал. Дождался, пока секретарь с помощниками перепечатают на чисто текст 10-летнего плана. А потом заставил весь начальствующий состав флота его подписать. И кое-кого из наиболее авторитетных представителей инженерно-технических кадров…
Вышел на свежий воздух.