Виннету. Сын вождя

– Отец моего брата не может оскорбить меня. Я простил ему все и забыл. Давай больше не вспоминать об этом!

– Но ты должен знать обычаи нашего народа. Ни один воин, тем более вождь, не признается в том, что поступил неправильно. Инчу-Чуна знает, что был не прав, но он не может у тебя просить прощения. Поэтому он поручил мне поговорить с тобой. Виннету просит тебя от имени отца.

– Совершенно напрасно – мы в расчете, я тоже обидел вас. Разве удар кулаком – не оскорбление? А я вас ударил.

– Это было в бою. Мой брат благороден и великодушен, и мы никогда не забудем об этом.

– Давай поговорим о другом. Я стал сегодня вашим сородичем. А как насчет моих друзей?

– Мы не можем принять их в наш род, но тоже будем считать нашими братьями.

– Что для этого надо сделать?

– Завтра мы выкурим с ними трубку мира. В стране моего брата нет такого обычая?

– Нет. Христиане – братья друг другу без всяких обрядов.

– Разве эти «братья» не воюют друг с другом?

– Бывает, что воюют.

– Тогда они ничем не отличаются от нас. Учат любви к ближним, а сами забывают про нее. Почему мой брат покинул родину?

Вопрос из уст индейца по меньшей мере странный. Но Виннету имел на него право, потому что назывался моим братом и хотел поближе узнать меня. Вопрос был задан неспроста.

– Искал здесь счастье, – отвечал я.

– Счастье? А что такое счастье?

– Наверное, богатство.

Услышав это, апач отпустил мою руку, которую держал прежде, и замер. Я понял, что мои слова поразили его.

– Вот почему мы видели тебя с…

Он с трудом пытался подобрать слово, но я поспешил ему на выручку:

– С захватчиками вашей земли?

– Мой брат сам признался. Значит, он делал это, чтобы стать богатым. Ты действительно думаешь, что богатство делает счастливым?

– Да.

– Ты ошибаешься. Золото принесло индейцам несчастье. Из-за золота бледнолицые прогоняют нас с наших земель, заставляя кочевать с места на место, пока мы не умрем. Золото – это наша смерть. Брат мой, не ищи его!

– Мне нужно вовсе не золото!

– Но ты сам признался, что ищешь счастье в богатстве.

– Я так сказал, но богатство – это не только золото. Это и мудрость, и опыт, и здоровье, и честь. Человека делают богатым милость Всевышнего и уважение людей.

– Уфф! Так вот ты о чем! Так какое богатство выбрал мой брат?

– Последнее.

– Божья милость? Значит, ты очень настоящий, праведный христианин?

– Не мне судить. Богу виднее. Я просто стремлюсь стать таким.

– А нас считаешь язычниками?

– Нет. Вы почитаете Великого Духа и не поклоняетесь идолам.

– Брат мой, не говори со мной о своей вере и не пытайся меня в нее обратить. Я не хочу тебя потерять. Все происходит так, как говорил Клеки-Петра. Возможно, твоя вера самая истинная, но индейцам ее не понять. Если бы христиане не убивали и не преследовали нас, может быть, мы смогли бы со временем понять ее, вникнуть в то, о чем говорит ваша священная книга и ваши священники. Обреченные на смерть не в состоянии поверить, что религия убийц есть религия любви.

– Ты должен различать религию и тех ее приверженцев, которые только говорят о ней, но нарушают заветы.

– Так говорят все бледнолицые. Они называют себя христианами, а поступают не по-христиански. У нас есть бог Маниту. У него есть единственное желание, чтобы все люди были добрыми. Я стараюсь быть добрым – значит я христианин и, несомненно, лучше тех белых, кто думает не о ближних, а о собственной выгоде. Никогда не говори со мной о вере и не старайся сделать из меня так называемого христианина! Вот о чем я хотел просить тебя!

Я молча пожал ему руку в знак согласия.

– Почему мой брат оказался вместе с хищниками, алчущими наши земли? – спросил Виннету. – Разве ты не знал, что по нашим законам это преступление?

– Я об этом не думал и был просто рад получить место геодезиста, потому что мне обещали хорошо заплатить.

– Заплатить? Но вы не успели закончить работу? Вам платят до окончания работ?

– Мне выдали небольшой аванс и снабдили снаряжением. Остальное должны были выплатить после завершения всех работ.

– Значит, теперь ты потерял эти деньги?

– Да.

– И много?

– Для меня – много.

Виннету замолчал, потом сказал:

– Жаль, что из-за нас мой брат потерял так много. Сколько еще оставалось доделать?

– Не очень много, где-то пара дней работы.

– Уфф! Если бы я тогда знал тебя, как сейчас, мы бы напали на кайова чуть позже.

– Чтобы я успел все сделать до конца? – искренне удивился я его великодушию.

– Да.

– И ты был готов согласиться, чтобы мы украли вашу землю?

– Не украли, а закончили ее измерять. Линии, что вы чертите на бумаге, ничего не значат, земля от этого никуда не исчезнет. Преступление совершается, когда рабочие бледнолицых начинают прокладывать дорогу для Огненного Коня.

Он немного помолчал, затем продолжил:

– Для того чтобы получить деньги, тебе нужны те самые бумаги?

– Да.

– Тогда ждать нечего, потому что все ваши бумаги мы уничтожили…

– А что с нашим снаряжением и инструментами?

– Наши воины хотели все сломать, но я запретил. Я не ходил в школу бледнолицых, но понимаю, что это очень дорогие предметы. Я приказал сохранить их и перевезти сюда. Я хочу вернуть их моему брату.