Лишь теперь, когда мы приблизились к пуэбло, я смог разглядеть, какое это было мощное внушительное сооружение. Почему-то принято считать, что народам Северной Америки далеко до вершин цивилизации. Но трудно согласиться с тем, что люди, сумевшие сдвинуть такие гигантские каменные глыбы и выстроить из них крепость, неприступную даже для современных пушек, стоят на более низкой ступени развития. Споры о принадлежности современных индейцев к потомкам древнейших цивилизаций Америки не утихают до сих пор, и не следует торопиться с выводами об их дальнейшем развитии. Разумеется, все это имеет смысл только при условии, что их не сгонят окончательно с родных земель, иначе все они вымрут.
Поднимаясь по лестницам, мы достигли третьей террасы. Здесь находились самые лучшие помещения, которые занимали Инчу-Чуна с сыном и дочерью. Там же были предоставлены жилища и нам.
Выделенное мне помещение оказалось очень просторным. Окон в нем не было, но света, что падал через высокие и широкие дверные проемы, хватало вполне. В комнате было пусто, но Ншо-Чи вскоре заполнила ее шкурами, покрывалами и глиняной посудой, придавшими помещению уют и добавившими комфорта. Хокенс, Стоун и Паркер получили не менее просторные покои.
Когда моя «гостиная» была «обставлена» окончательно, Прекрасный День принесла мне трубку мира удивительно тонкой работы и запас табаку. Она собственноручно набила трубку и зажгла ее. После того как я несколько раз затянулся, Ншо-Чи заметила:
– Этот калюмет прислал тебе мой отец Инчу-Чуна. Он сам добыл для трубки глину из священных каменоломен, а я вылепила мундштук. Никто еще не касался ее устами, пусть она станет твоей. Вспоминай нас, когда будешь курить.
– Ваша доброта не знает границ, – ответил я, – не знаю даже, как вас отблагодарить.
– Ты и так сделал для нас очень много. Сколько раз ты спасал Инчу-Чуну и моего брата Виннету! Оба были в твоих руках, но ты не отнял их жизни. И сегодня ты мог бы спокойно умертвить моего отца, но ты этого не сделал! Наши сердца открыты для тебя, и ты будешь нашим братом, если позволишь воинам апачей тебя так называть.
– Как только это произойдет, исполнится мое самое сокровенное желание! Инчу-Чуна – знаменитый вождь и воин, а Виннету я полюбил уже с первой встречи. Для меня великая честь быть их другом и братом! Хотелось бы только, чтобы и мои спутники чувствовали себя среди вас как дома.
– Если они пожелают, мы станем относиться к ним так, будто они родились апачами.
– Мы благодарны вам за все. Неужели ты сама вылепила трубку из священной глины? У тебя просто золотые руки!
Она покраснела и ответила, опустив глаза:
– Я знаю, жены и дочери бледнолицых намного искуснее нас. Подожди, я еще кое-что принесу тебе.
Ншо-Чи вышла и вернулась с моими револьверами, ножом и патронташем – словом, принесла все то, что у меня отобрали, когда я попал в плен. Вещи были в целости и сохранности.
– Мои товарищи тоже получат все обратно?
– Да. Они, наверное, уже что-то получили. Инчу-Чуна об этом позаботится, а меня послали к тебе.
– А как насчет наших лошадей?
– Все в порядке. Будешь ездить на своем жеребце, а Хокенс – на своей Мэри.
– Ого! Ты даже знаешь, как зовут его мулицу?
– Да, и название старого охотничьего ружья Сэма Хокенса тоже знаю – Лидди. Мы много с ним говорили. Он не только отважный охотник, но и большой шутник.
– Ты права, а главное – он настоящий и верный друг. Позволь мне задать еще один вопрос. Ты скажешь мне правду?
– Ншо-Чи никогда не лжет! – гордо прозвучало в ответ. – Тем более тебе.
– Ваши воины все отобрали у кайова?
– Да.
– И у моих товарищей тоже?
– Да.
– Почему же они оставили мне то, что было в карманах?
– Так приказал Виннету, мой брат.
– Почему он это сделал?
– Ты расположил его к себе.
– Несмотря на то, что считал меня своим врагом?
– Да. Ты ведь сам только что сказал, что полюбил его с первой минуты, и он почувствовал к тебе то же самое. Виннету очень жалел, что ты ему враг, и не только…
Она запнулась, опасаясь обидеть меня неосторожным словом.
– Продолжай.
– Нет, не могу.
– Тогда я скажу за тебя. Он был сильно огорчен, думая, что я лжец, замысливший подлое дело, а вовсе не из-за того, что я враг, потому что даже враг может вызывать уважение. Верно?
– Ты сам говоришь это…
– Надеюсь, что теперь он искренне верит, что ошибался. А где сейчас Рэтлер, убийца Клеки-Петры?
– Как раз сейчас его привязывают к столбу пыток.
– Что? Прямо сейчас? И я об этом узнаю самым последним? Почему вы мне до сих пор ничего не рассказали?
– Так пожелал Виннету.
– Но почему?
– Он подумал, что ни глаза, ни уши твои не желают все это видеть и слышать.
– Вероятно, здесь он не ошибался. Но я и увижу, и услышу, если только мое желание будет принято во внимание.
– Какое?
– Скажите сначала, где его станут пытать?
– Внизу, у реки, где ты недавно находился. Инчу-Чуна увел вас всех оттуда – ваше присутствие нежелательно.
– Но я должен быть там! Какие муки ему уготованы?