Виннету. Сын вождя

На одном из стволов четко обозначились царапины, оставленные шпорой. Было очевидно, что кто-то лазил наверх и с высоты следил если не за лагерем, то, во всяком случае, за всеми, кто покидал его. О небо! Ужасная мысль буквально просверлила мой мозг. О чем разговаривали мы в тот вечер, когда Сэм заметил лазутчика? О том, что Инчу-Чуна с детьми должен покинуть нас, чтобы принести золото. И об этом стало известно мерзавцу. Сегодня с раннего утра он дежурил, взобравшись на сосну, и наконец, увидев трех ожидаемых путников, со своими сообщниками сразу же пустился вслед за ними. Итак, Виннету, Ншо-Чи и Инчу-Чуне грозила смертельная опасность. Я должен был как можно скорее догнать негодяев. О возвращении в лагерь и поднятии тревоги не могло быть и речи. Быстро отвязав одну из чужих лошадей, я вывел ее из кустарника, сел верхом и помчался галопом, руководствуясь уже смешанными следами обеих проходивших здесь групп.

Одновременно я старался определить, где следует искать местонахождение золота в случае, если потеряю след. Виннету говорил о горе, называя ее Наггит-Циль. Наггиты – это золотые самородки, которые бывают самых различных размеров. «Циль» на языке апачей означает «гора». Таким образом, Наггит-Циль – это Гора Самородков. Во всяком случае, такое место должно лежать высоко. Я окинул взглядом окрестности. На север от меня, как раз по направлению движения, возвышались большие, поросшие лесом горы. Одна из них наверняка была Горой Самородков. В этом я теперь не сомневался.

Старая лошадь, на которой я скакал, оказалась не очень проворной. Вырвав из куста прут, я принялся ее нахлестывать. Это помогло, и она помчалась во весь опор. Вскоре равнина кончилась, и моим глазам открылся горный ландшафт. Следы вели между двумя склонами и вскоре терялись, стертые множеством камней, гонимых водным потоком. С лошади я не слезал, ибо был уверен, что нужные мне люди шли дальше по долине.

Позже справа открылось боковое ущелье с каменистым дном. Я направил животное туда, где был более или менее пологий спуск. Мне предстояло угадать, каким образом они через него пробрались. Спрыгнув на землю, я принялся осматривать камни. Отыскать следы было очень непросто, но я все-таки нашел их – они вели по самому дну. Вскочив на лошадь, я снова поехал дальше. Скоро дорога разветвлялась, и мне пришлось снова спрыгнуть с лошади. Теперь животное было мне помехой, я привязал его к дереву и дальше по следу отправился пешком.

Страх за жизнь моих краснокожих друзей гнал меня вперед по скалистому безводному ущелью. Я почти бежал, слушая стук своего сердца. Временами даже спирало дыхание. На одном из каменистых выступов я остановился, чтобы отдышаться, а затем опять устремился дальше, пока следы не свернули влево, по направлению к лесу. Деревья, росшие плотной стеной на опушке, становились все реже, и, пробираясь под ними, я заметил впереди открытую поляну. Едва я до нее добрался, как услышал несколько выстрелов. Затем раздался крик, словно ударом шпаги пронзивший все мое тело. Это был зов смерти!

Дальше я помчался вперед уже не бегом, а огромными прыжками, как хищный зверь, бросающийся на добычу. Еще один выстрел, еще… Это была двустволка Виннету – я узнал ее по звуку. Слава богу! Значит, мой брат жив! В несколько прыжков я очутился на поляне и остановился под деревом. То, что я увидел, буквально приковало меня к месту.

Прямо посреди небольшой поляны лежали Инчу-Чуна и его дочь. С первого взгляда я не мог разобрать, живы ли они. Недалеко от них находился обломок скалы, за которым прятался Виннету. В эту минуту он перезаряжал ружье. Слева от меня притаились за деревом два злодея с ружьями в руках, готовые стрелять, как только Виннету выглянет из-за утеса. Справа осторожно крался третий, намереваясь обойти поляну и напасть на Виннету сзади. Четвертый неподвижно лежал у меня под ногами с простреленной головой.

Те двое сейчас были опаснее для молодого вождя, чем третий. Я вскинул «медведебой» и двумя громкими выстрелами убил их обоих. Затем, не заряжая ружья, бросился вслед за третьим. Увидев меня, он прицелился и быстро спустил курок, но я отскочил в сторону – и это спасло мне жизнь. Пуля с противным визгом пролетела мимо. Решив, что его дело проиграно, бандит устремился в лес. Я поспешил за ним.

Я понял, что это был Сантер, и я во что бы то ни стало хотел его догнать. Однако расстояние между нами было очень велико. Покинув поляну, он тотчас же скрылся в лесу. Теперь мне приходилось отыскивать следы, и я не мог преследовать его с достаточной быстротой. Вскоре мне пришлось вернуться на поляну, тем более что Виннету мог нуждаться в моей помощи.

Он стоял на коленях перед телами своего отца и сестры и искал в них признаки жизни. Увидев меня, апач тотчас же встал. Я никогда не забуду выражения его глаз, невыразимый гнев и боль светились в них.

– Видит ли мой брат Шеттерхэнд, что случилось? Ншо-Чи, прекраснейшая из девушек апачей, не поедет в город бледнолицых. В ней еще теплится жизнь, но скоро она навеки закроет глаза.