Винг

Стены были драпированы редкими восточными тканями, стоившими здесь, в Англии, бешеных денег. Сакс вдруг понял, что побудило отца к расходам. Старик любовно украшал опочивальню будущей сакской королевы, и хотя царственный жених сдуру погиб, не отнимать же было назад у его соломенной вдовы все эти щедрые дары.

Эдвард неожиданно заметил: кузина, делая вид, что занята вечерним туалетом, внимательно наблюдает за ним в зеркало. Он постарался сесть понепринужденнее, а затем широко улыбнулся тусклому отражению в полированном серебре и подмигнул ей. Она вздрогнула, отвела взгляд и и опять занялась бровями.

Рыцарю стало скучно, и он медленно произнес:

— Если тебе нечего сказать, то я, пожалуй, пойду, сестрица! — он сделал вид, что встает с кресла.

Бренда отбросила заячий хвостик, которым пудрила крахмалом нос, и живо обернулась к гостю:

— Ах, нет, Эд, не уходи, я просто не решаюсь начать. Утром вышло так неловко, так неловко! Мне, конечно же, нужно было сначала поговорить с тобой…

Эдвард бесстрастно перебил ее:

— Смею заверить, что с неизменным результатом.

— Милый мой, не сочти, что я навязываюсь, но почему ты так настроен против нашего брака?

Сакс несколько секунд молчал, подыскивая слова, не торопясь, начал:

— Основная причина — просто тебя не люблю, а точнее, люблю, как сестру, но не более того.

Бренда подалась к нему со своего резного табурета:

— Но я же помню время, когда ты пылал ко мне отнюдь не сестринской страстью! Что изменилось в нас с тех пор?

Рыцарь с горечью усмехнулся:

— В нас! Хорошо сказано! Будто мы одно целое… И что же нас, по-твоему, объединяет? Ты-то, похоже, совсем не изменилась, осталась такой же, как была, выросла, и все! А я? Я теперь далеко не тот мальчик, сердцем которого ты играла два года назад. Да, я любил тебя когда-то, но что ты сделала, чтобы быть моей?

Девушка смущенно опустила глаза:

— Но ты же знаешь, что отец никогда бы не позволил нам… Эта идея с возрождением старой династии слишком дорога была его сердцу, и пока Ательстан был жив…

— А тебе, значит, она не была дорога? Почему же ты отказалась уехать со мной и обвенчаться? Как-нибудь прожили бы… Ты предпочла уверять меня, дурака, что наше счастье невозможно, что путь один, расстаться… Ты и не пробовала уговорить старика, смягчить его. Хотела получить все: и этот сказочный выдуманный трон, и мою любовь для забавы.

— Конечно, ваше сакское королевство не более, чем мираж, оно не смогло бы возродиться, даже вывернись вы все наизнанку, — Эдвард с досадой махнул рукой… — Сидя здесь в глуши, вы не знаете жизни мира, не представляете всей силы норманнов. Хотя я их люблю не больше вашего, но понимаю, что стране нужно единство, а не потрясения. Да, завоеватели, придя к власти, запятнали себя множеством преступлений, обращались с нашим народом, как со скотом, заслужили всеобщую ненависть. Тогда и надо было с ними воевать! Но вы не смогли сплотиться, решить, кто из вас главнее, каждый дрался за себя и погибал в одиночку! Время было упущено… А теперь, через почти полтора века, когда Англия, наконец, становится общей родиной новых поколений, понемногу стали смягчаться нравы, покойный король Гарри добился мира, укротил своевольных баронов, и чуть набрал силы закон, вы опять готовы ввергнуть страну в смуту, залить ее кровью, разорить! И чего ради все это? Чтобы на место норманнского тирана сел свой, родной? Ну, и кому от этого станет легче? Хорошо еще, что бодливой корове Бог рог не дает, и ваш претендент вовремя покинул этот свет.

Эдвард жестом руки остановил порывавшуюся что-то возразить Бренду:

— Дай мне договорить! А моя любовь? Она льстила тебе… Конечно, приятно, когда подружки на посиделках шепчутся за спиной, что из-за тебя один свел счеты с жизнью, другой ушел в монастырь, третий погиб на турнире за прекрасную даму, еще кто-то сгинул в Палестине…

— Откуда ты узнал? — пролепетала пунцовая, как маков цвет, Бренда — А-а, мои девки проболтались… Ну, я им надаю!

— Что узнал? — не понял рыцарь. — А, это? Да ниоткуда! А что, точно угадал? Вот видишь, как я тебя понимаю… Да, я уехал из-за тебя, но вернулся не к тебе! Не строй иллюзий на этот счет.

Девушка спрятала лицо в ладонях, склонила голову. Эдварду показалось, что она плачет, он решил встать и уйти, но заметил меж пальцев блеск любопытного глаза и раздумал. Ему стало интересно, что еще придумает изобретательная кузина.

Несколько минут прошло в безмолвии. Эдвард недоумевал, отчего Бренда умолкла, больше не пытается оправдаться… Начал коптить и мерцать светильник у зеркала, и, ярко вспыхнув пару раз, погас. Тонкая струйка дыма, еле различимая в багровом от света углей в камине полумраке, потянулась от фитилька к потолку. Красная искра еще несколько мгновений мерцала в зеркале и тоже исчезла. Сакс в задумчивости засмотрелся на синие огоньки, перебегающие по тлеющим головням в камине.