Вильгельм Молчаливый

Вильгельм. Им мешает только то, что основных направлений – три, а не одно. И многие к тому же еще не выбрали, куда примкнуть. Ничто другое, к сожалению, их не сдерживает.

Ван Стрален. Вы сказали – три основных направления, ваша светлость? Что же, выходит, есть еще какие-то?

Вильгельм(не отвечая на этот вопрос). Господин бургомистр, если среди этих пустых зданий в предместьях найдется какая-нибудь недействующая церковь, то ее надо будет отдать лютеранам.

Рубенс(вполголоса). Вы отдаете им предпочтение, принц?

Вильгельм. Им отдает предпочтение Максимилиан Второй, император Германии, господин Рубенс. (Поворачивается к ван Стралену.) Господин бургомистр, мы должны постараться разрешить все спорные дела, все тяжбы, которые имеются в Антверпене между людьми и между корпорациями. Личные счеты всегда подливают масло в общую распрю; надо сделать так, чтобы их было как можно меньше.

Ван Стрален. Мы все в полном распоряжении вашей светлости в любое время дня и ночи!

Вильгельм. Нам и придется работать днем и ночью!

Ван Стрален. Может быть, вашей светлости угодно выбрать кого-нибудь, кто будет постоянно находиться при вас?

Вильгельм. Да – Яна Рубенса. (Рубенс низко кланяется.) Если мне надо будет уехать, меня здесь заменит граф Гоохстратен.

Ван Стрален. Мы вас не отпустим, ваша светлость! Мне до сих пор не верится, что вы уже приехали!

* * *

3. Толпа на площади. Один из реформатов проповедует.

Реформат. Вот их постановление – всякий, кто доискивается смысла Писания, не изучив богословия в одном из знаменитых университетов, будет предан казни! Что это значит, друзья? Что если бы перед ними предстал Иоанн Креститель или кто из апостолов, они их сейчас же бы казнили! У них-то точно не было свидетельства университета!

Из толпы выходит человек в одежде профессора богословия.

Богослов. А вам известно, какого происхождения был Иоанн Креститель? Он был из рода первосвященника, и его с самого детства обучали богословию!

Прохожий. Хотите себе присвоить святого Яна? Он гнал от себя таких, как вы! Книжники, порождение ехидны!

Второй прохожий. Интересно, как бы святой Ян поговорил с такими грамотеями, как вы?

Богослов. Да, интересно! И главное – на каком языке? На каком языке он говорил?

Реформаты тихонько совещаются между собой.

Реформат. Известное дело – на еврейском! Уж не на вашей латыни!

Богослов. А вы думаете, что тогда все сплошь говорили по-еврейски? Да вы хоть слышали когда-нибудь о существовании арамейского языка?

Кальвинисты(между собой). Что он там говорит? Какой еще армейский? Он издевается над нами! – Он намекает на испанскую армию, которая придет нас всех перебить! – Бей его!

Все кидаются бить богослова. Его сторонник сбегает. Мимо проходит Бредероде.

Бредероде (обнажая шпагу, кидается в толпу). Ах вы мерзавцы! Двадцать на одного! Где вы только научились такой подлости!

Реформат(оправляя платье). У них вот и научились, у проклятых папистов!

Бредероде(подхватывая под мышки богослова). Ах, сударь, напрасно вы учили их таким гнусным вещам!

* * *

Ратуша. Принц Оранский и члены магистрата.

Бредероде(входит, таща богослова). А еще говорят, что я не поддерживаю старую церковь! Вот – я двумя руками ее поддерживаю, а она все равно на ногах не стоит!

Вильгельм. Лекаря скорее!

* * *

Богослов, заклеенный и перевязанный, сидит в кресле.

Богослов. Боже мой! Какие невежды! Наглые самоуверенные невежды! Погибла вера! Погибла наука! Сапожники и красильщики возомнили себя проповедниками!

Один из членов магистрата. Хуже всего, что они нашли достойных почитателей! Одного с собой умственного развития!

Богослов. Эта безграмотная толпа – их единственная аргументация! Толпа и ее кулаки!

Вильгельм. Вы совершенно правы, господин профессор! Невежество – источник всякого зла. И люди, занимающиеся не своим делом, позорят себя и свое занятие. Вы правильно это заметили.

Но, к сожалению, этот город сейчас совершенно неподходящее место для диспутов! Мы не можем поручиться за благоразумие его жителей! Уверяю вас, что за стенами Лувенского университета вы будете в гораздо большей безопасности.

Рубенс (беря профессора за локти). Я лично прослежу, сударь, чтоб ваш отъезд обошелся без всяких эксцессов.

Они уходят.

Вильгельм(к Бредероде). Граф, вас еще не переутомила ваша деятельность в Антверпене? Может быть, вам как-нибудь развлечься? Поехали бы в Спаа, на лечебные воды!