Виктория (пер. В. К.)

Въ тотъ же вечеръ дошелъ онъ навстить прежнія мста, былъ у мельницы, въ каменоломн и у пруда, съ грустью прислушивался онъ къ пнію знкомыхъ птицъ, которыя вили уже на вткахъ гнзда, и прошелъ къ большому муравейнику въ лсу. Муравьевъ уже не было, муравейникъ былъ заброшенъ. Онъ разгребъ его, но въ немъ не было и признака жизни. Блуждая по разнымъ направленіямъ, онъ замтилъ, что господскій лсъ былъ сильно повырубленъ.

— Узнаешь ты все здсь? — спросилъ его, шутя, отецъ. — Узналъ ты своихъ старыхъ знакомыхъ?

— Я ничего не узнаю. Лсъ вырубленъ.

— Это лсъ господина, — отвчалъ отецъ. — Намъ нечего считать его деревьевъ. Каждому могутъ быть нужны деньги, а ему надо много денегъ.

Дни шли и проходили, тихіе, милые дни, чудные часы одиночества, нжныхъ воспоминаній дтства, и призывали къ небу, къ земл, къ воздуху и горамъ. . . . . . . . .

Онъ пошелъ по дорог, ведущей къ замку. Утромъ его укусила оса, и верхняя губа его распухла; если онъ встртитъ кого-нибудь, онъ поклонится и пройдетъ, не останавливаясь. Онъ никого не встртилъ. Въ саду замка онъ увидлъ даму; подойдя ближе, онъ почтительно поклонился и прошелъ мимо. Это была хозяйка дома. Когда онъ проходилъ мимо замка, сердце его забилось, какъ и въ прежнія времена. Почтительный страхъ къ большому дому со множествомъ оконъ и къ строгимъ утонченнымъ обитателямъ его еще не искоренился изъ его крови.

Онъ повернулъ по дорог къ пристани.

Тутъ онъ вдругъ увидлъ Дитлефа и Викторію. Іоганнесъ былъ непріятно пораженъ этимъ; они могутъ думать, что онъ шелъ за ними. Къ тому же у него была распухшая губа. Въ нершительности, итти ли дальше, онъ замедлилъ шаги. Потомъ онъ пошелъ. Еще издали поклонился онъ и держалъ шляпу въ рук, пока не прошелъ мимо. Они оба молча: отвтили на его поклонъ и медленно прошли дальше. Викторія прямо взглянула на него и слегка перемнилась въ лиц.

Іоганнесъ продолжалъ итти по дорог къ набережной, его охватило безпокойство, походка его стала нервной. Какъ выросла Викторія, она стала совсмъ, совсмъ большой и еще прекрасне, чмъ прежде. Ея брови почти сходились и были словно изъ бархата. Глаза стали темне, совсмъ темноголубые.

На обратномъ пути онъ свернулъ на дорогу, идущую черезъ лсъ вокругъ барскаго сада. Никто не осмлится сказать, что онъ ходитъ по пятамъ за молодыми господами изъ замка. Онъ поднялся на холмъ, отыскалъ камень и слъ на него. Птицы пли дикія, страстныя мелодіи, заманивали, искали другъ друга и летали взадъ и впередъ съ вточками въ клювахъ. Въ воздух стоялъ нжный запахъ земли, распускающейся зелени и гнилого дерева.

Опять онъ всталъ на пути Викторіи; она шла прямо на него съ противоположной стороны.

Его охватилъ безсильный гнвъ, ему хотлось бы бытъ далеко, далеко отсюда; теперь она, конечно, подумаетъ, что онъ слдилъ за ней. Долженъ ли онъ еще разъ поклониться? Можетъ-быть, ему слдуетъ отвернуться въ сторону, и потомъ эта опухоль отъ укуса осы.

Но когда она приблизилась, онъ поднялся и снялъ шляпу. Она улыбнулась и кивнула ему головой.

— Добрый вечеръ! Добро пожаловать домой, — сказала она.

Ея губы опять слегка задрожали, но она сейчасъ же овладла собой. Онъ сказалъ:

— Какъ это странно вышло, но я не зналъ, что ты пойдешь этой дорогой.

— Да, вы это не знали, — отвчала она. — Мн случайно пришло въ голову пройти здсь.

А онъ-то сказалъ ей — ты!

— Долго вы прогостите дома? — спросила она.

— До конца вакацій.

Онъ отвчалъ ей съ трудомъ, она вдругъ стала такъ далеко отъ него. Зачмъ же она заговорила съ нимъ?

— Дитлефъ говорилъ, что вы очень способны, Іоганнесъ. Вы такъ хорошо сдаете экзамены. А потомъ онъ говоритъ, что вы пишете стихи, это правда?

Онъ отвчалъ коротко, глядя въ сторону:

— Да, конечно. Кто же ихъ не пишетъ? — Теперь она, конечно, уйдетъ, потому что она молчала.

— Случится же такая исторія: сегодня утромъ меня укусила оса, — сказалъ онъ и показалъ свою губу. — Поэтому у меня такой странный видъ.

— Вы такъ долго отсутствовали, что осы ужъ не узнаютъ васъ.

Ей было все равно, ужалила его оса, или нтъ. Ну, хорошо! Она стояла и вертла на плеч красный зонтикъ съ золотой ручкой, и ей ни до чего не было дла. А вдь, онъ не разъ носилъ на рукахъ эту гордую барышню.

— Я тоже не узнаю больше осъ, — отвчалъ онъ, — прежде он были друзьями.

Но она, не поняла скрытаго смысла его словъ и молчала. Онъ продолжалъ:

— Я ничего не узнаю здсь. Даже лсъ вырубленъ.

Лицо ея слегка передернулось.

— Въ конц-концовъ вы не будете въ состояніи писать здсь стихи! — сказала она. — А что, если бы вы когда-нибудь написали мн стихи? Впрочемъ, что я говорю! Теперь вы видите, какъ мало я въ этомъ понимаю!

Онъ былъ взволнованъ и молча смотрлъ въ землю. Она въ дружескомъ тон смялась надъ нимъ, говорила заране разсчитанныя слова и глядла, какое впечатлніе производитъ она на него. Пожалуйста не думайте, что онъ все свое время проводилъ за писаньемъ стиховъ, онъ также занимался, и даже гораздо больше, чмъ многіе другіе.

— Мы, вроятно, еще встртимся. До свиданья!

Онъ поклонился и пошелъ, не говоря ни слова.