Виктор

– Иногда, чтобы не привлекать к себе внимание, необходимо все время быть в центре него. Таков закон всех фокусников, проходимцев и так называемых тайных лож, – задумчиво произнёс Джеймс. – Предлагаю перебраться в мой номер и хорошенечко всё обсудить.

– Итак, – вернулся Джеймс к разговору после того, как налил себе добрую порцию виски и устроился в кресле, – положение дел представляется мне несколько странным, весьма интересным и не таким уж и плохим. Да, мы имеем дело с людьми, которые слишком много для посторонних знают о силе зеркала, и в какой-то степени это даже хорошо.

– Не пойму, что может быть хорошего в том, что противник знает о нас слишком много, а мы не знаем о нём ничего? – не понял Виктор.

– Одно из свойств Зеркала таково, – вступила в разговор Жозефина, – что безнаказанно взглянуть на него можешь только ты, да и для тебя даже мимолетный взгляд в зеркало означал бы окончание данного витка спирали. Для всех остальных любопытство сопряжено с неминуемой смертью, да такой, которой вряд ли кто захочет умереть. Зная это, они будут вынуждены выйти на нас, и тогда свершится то, ради чего и был затеян весь этот сыр-бор.

– Ты не сказала главного, – вновь взял слово Джеймс и обратился к Виктору. – Зеркало говорит нам, что ты ещё не готов его увидеть, поэтому оно буквально убежало у нас из-под носа. Какие, исходя из этого, будут предложения?

Предложений не оказалось.

– Вот и у меня нет ни одной подходящей мысли, – признался Джеймс после длительной паузы, – а посему предлагаю дождаться подсказки судьбы. Тем более, что вы просто обязаны съездить куда-нибудь в свадебное путешествие. Как вам идея отправиться в морской круиз?

От одного только упоминания о море Виктору стало дурно.

– Да ладно, я пошутил, – рассмеялся Джеймс, – предлагаю отправиться в Вену. Надеюсь, на музыку ни у кого аллергии нет?

– Ты с нами? – спросила его Жозефина.

– Я ещё не настолько выжил из ума, чтобы путаться у вас под ногами без особой нужды.

23

Красавица Вена встретила молодожёнов во всём своём великолепии, но они были слишком увлечены друг другом, чтобы отвлекаться на её парки, музыку, живопись, архитектуру… Первые несколько дней они вообще не выходили из своего номера в Астории, полностью посвятив это время любви.

И лишь через неделю или две, измождённые страстью и бессонными ночами (они спали урывками, не желая тратить на сон слишком много драгоценного времени), они начали выбираться в город, чтобы и там, уже в новых декорациях, никого не видеть и не слышать, кроме друг друга.

Они бродили по узким улицам окружённого подковообразным бульваром Рингштрассе Внутреннего города; развлекались или отдыхали на ухоженных лужайках парка Пратер; пили кофе в кафе на набережной Дуная. Иногда, чтобы остаться наедине за пределами гостиничного номера, они на целый день уходили гулять в Венский лес подальше от города, в горы.

Сказывалось и незнание Виктором языка. Для него немецкая речь была таким же набором звуков, каким для нас является пение птиц или крики животных, и Жозефина, прекрасно владеющая этим языком, стала для него, кроме всего остального, ещё и единственным связующим звеном с населяющими город людьми.

– Для меня голос Вены навсегда останется твоим голосом, – сказал он ей однажды после долгих переговоров с хозяином антикварной лавки, где им понравилась какая-то милая безделушка.

И это действительно было так.

Они шли по Картнер Штрассе, возвращаясь с прогулки, и уже подходили к гостинице, когда Виктор обратил внимание на гуляющего неподалеку человека. Он выглядел как и большинство других праздношатающихся туристов, но если бы это было так, внимание Виктора никогда бы не остановилось на нём. Что-то с этим человеком было не в порядке, что-то незаметное, не бросающееся в глаза, и, тем не менее, заставляющее внутреннее чутьё Виктора (а оно редко когда его подводило) относиться к этому субъекту с опаской и недоверием.

– Что ты думаешь о том парне, который делает вид, будто увлечён разглядыванием витрины часового магазина? – спросил Виктор у Жозефины после тщетных попыток докопаться до сути своих подозрений.

– Ты о том типе, который за нами следит? – ответила она с лучезарной улыбкой на устах.

– Так ты знаешь, что за нами следят?

– Да, и не первый день.

– И ты молчишь?

– Не стоит отвлекаться на эти пустяки. Всё идёт так, как и предполагалось.

– Подожди. Ты знала, что за нами будут следить и ничего мне не сказала?

– Ты тоже знал достаточно для того, чтобы это предположить. После того, как те парни, что спёрли Зеркало у нас из-под носа, узнали, чем может грозить несанкционированное любопытство, они поняли, что без нас им не обойтись. Это настолько очевидно, милый, что ты не подумал об этом исключительно потому, что все твои мысли заняты мной, и это делает меня счастливой. Вот почему я тебе ничего не сказала.

– Ты права, мой ангел, я живу тобой, думаю о тебе, дышу тобой, но нельзя же так относиться к подобным вещам.

– Ты хотел сказать, легкомысленно?

– Что-то вроде того.