Вий. Рассказы о вирт-реальности

Зову тебя из бездны цифр

Массивный антикварный телефон, купленный на аукционе за бешеные деньги, зазвонил, когда Альберт Драз уже собирался в спальню, закончив все дела. За окнами особняка застыла октябрьская ночь, и старик плотнее запахнулся в халат.

Звонить в столь поздний час могли лишь по очень срочному делу. Он взял трубку.

— Слушаю.

— Альберт Борисович, — голос на другом конце провода звучал мрачно. — Авария. Его поместили в реанимацию 47-й клиники. — Пауза. — Надежд никаких. Подключили к аппарату искусственной жизни, так что два-три часа он проживет.

Старик на миг поджал губы.

— Сделайте оцифровку данных.

— Полагаю, вы понимаете, во сколько вам это обойдется, — мужчина в трубке уже говорил спокойнее. Старик-миллиардер денег ради единственного внука не пожалеет. Звонивший это знал, но был обязан спросить.

— Деньги не вопрос, Петр. Спасите его.

— Я займусь этим лично.

— Благодарю.

Тяжелая металлическая трубка опустилась на рычажки. Старик налил в стакан коньяка, и почувствовал, как жидкость приятно обожгла язык.

Ночь казалась Альберту Дразу нескончаемой.

* * *

В полдень следующего дня «кадиллак» Альберта проехал сквозь автоматические ворота и остановился у входа в НИИ, в котором Драз уже несколько лет финансировал исследования структуры сознания человека.

Оставшийся в машине водитель закурил, а старик направился внутрь. Лифт доставил его на минус третий этаж, где располагались особо важные помещения.

Петр Чадунов ждал его в лаборантской. Едва старик вошел, он тяжело поднялся на ноги. Лицо руководителя проекта осунулось, под глазами виднелись едва заметные круги — ночь выдалась трудной.

— Алберт Борисович, — приветствовал он старика.

Драз кивнул и сказал:

— Ведите меня к нему.

— Конечно. Могу представить, что вы пережили этой ночью.

— Не можете, Петр. Не можете. — Линолеум на полу смягчал стук их шагов. По обеим сторонам коридора тянулись двери. Устало глядя прямо перед собой, старик протянул Чадунову пухлый конверт. — Но я вам признателен.

— Ну что вы, Альберт Борисович, я лишь делал свое дело. Просто аренда вертолета, аппарата искусственной жизни и расход мощности при оцифровке… в общем, счет выставят немалый.

Драз все же вложил конверт ему в руку.

— Не беспокойтесь. Главное, что с Алексеем все в порядке.

Чадунов подумал, что это утверждение спорно, но счел за нужное промолчать.

Убрав конверт в карман, Петр протянул Дразу сотовый пострадавшего.

— Вот, Альберт Борисович… На него несколько раз звонили…

Старик молча протянул руку, и телефон исчез в кармане его дорогого пиджака. Освещенный яркими лампами коридор свернул влево.

— Вы сможете подключить ему сотовую связь? — спросил Альберт.

— Это потребует времени.

В голосе старика прозвучала горькая ирония.

— Времени у него теперь сколько угодно.

Они остановились у предпоследней двери.

— Все еще никак не привыкну к этой мысли, — произнес Драз, после недолгого молчания. Его постоянные спутники — воля и уверенность в собственных силах, с помощью которых он поднялся с низов общества на самый верх — сейчас повернулись к нему спиной. Но все же он сумел взять себя в руки.

— Значит так, Альберт Борисович. Вы видите его на мониторе. Он вас — через камеры. Отныне это его глаза. Это, как если бы вы общались через Интернет — вы здесь, а он…в другой стране…

«В очень и очень далекой стране», — подумал Драз машинально.

— Будете говорить через динамики или гарнитуру?

Альберт выбрал последнее. Чадунов протянул ему пакет с работающими дистанционно наушниками и встроенным микрофоном.

За отъехавшей в сторону массивной дверью оказалось просторное помещение с широким экраном на дальней стене и плоскими металлическими блоками, висевшими на стенах слева и справа.

«Системные блоки, — вспомнил слова Чадунова Альберт, когда Петр еще до катастрофы объяснял ему — главному спонсору НИИ — принцип действия разработки. — Пока что мы научились сохранять сознание лишь одного человека. Но в ближайшее время мы сумеем увеличить это число до трех, а то и до пяти».

Дразу уже семьдесят, и умирать он не хотел. Поэтому свои заработанные нефтяным бизнесом деньги вкладывал в развитие технологий, что позволят ему существовать и после смерти его тела. Пусть даже на электронном носителе. Однако старик не предполагал, что первым туда уйдет его внук, которому недавно исполнилось двадцать пять.

* * *

Они любили друг друга столь сильно, что, казалось, живи в наши дни Шекспир, он бы написал о них пьесу. Их светлую и беззаботную жизнь обеспечивал его дед, нефтяной магнат Альберт Драз, желавший обмануть смерть.

Однако без любимого дела даже богатый человек чувствует себя никчемным, поэтому он издавал книги, а она была фото-дизайнером и писала статьи. По вечерам они ходили в кино или на концерты, а затем — после занятий любовью подолгу лежали обнаженные в темноте, разговаривая. Она читала ему вслух свои стихи, а он потом клал их на музыку на рояле, что стоял в гостиной, массивный и неподвижный, как переживший века дольмен.