Вигнолийский замок

— А разве вы не собирались обзавестись таким оружием, господин барон? Я думаю, что вы не зря стали наводить справки об алхимиках. Я спрашиваю потому, что хотелось бы понять меру риска, которому мы все подвергаемся.

Вместо ответа я подошел к книжному шкафу и снял с верхней полки четвертую книгу. Там, между страниц, лежал желтый лист бумаги.

— Не так давно мне повезло добыть завещание одной женщины, жившей в Фоссано, — пояснил я. — Она указывает, как разделить имущество между ее детьми, но также упоминает о журналах своего отца, алхимика, который погиб при странных обстоятельствах. Похоже, он тоже интересовался взрывами. Вот послушай, что она пишет: «Мой отец преуспел во многих науках: очистка золота, приготовление купороса, обжиг киновари, создание черного порошка, который сильно горит и взрывается…» В завещании сказано, что журналы отца спрятаны в доме в Фоссано. Я пытался их найти, расспросил ее сыновей, купил у них этот дом, обшарил его на скорую руку, но тщетно. Сыновья сказали, что журналы или замурованы в стену, или закопаны в подвале. Может, послезавтра я снова поищу журналы. Все там переворошу на этот раз. Дом — пятый от восточных ворот, если двигаться вдоль канавы. Дверь окрашена в синий и зеленый цвета, его невозможно спутать с другими домами. Это секрет, конечно, его нельзя распространять.

Эмилия села в кресло и сложила белые и ухоженные руки на коленях.

— Так все же получается, господин барон, вы тоже хотели изучать взрывчатые вещества? Иначе зачем тогда вы приобрели это завещание?

— Не совсем так. Я собирался купить шахту, стать золотопромышленником, — честным голосом ответил я. — А тот алхимик, его звали Блант, разработал отличный метод для очистки золота. Гораздо лучше, чем описано здесь, — я постучал пальцем по «трудам» Афинской академии. — Да и вообще эти академики почти все внимание уделяют големам и хиле. Остальное у них происходит между делом. Но меня так заинтересовала смерть Бланта, что я стал докапываться до ее причин и неожиданно обнаружил связь загадочных смертей алхимиков с их работами над взрывчатыми веществами.

Эмилия, похоже, поверила мне. Она еще немного поговорила со мной насчет грядущей войны и управления замком, а потом отбыла. Я же вернул завещание на место и крепко задумался.

Дело в том, что половина того, что сейчас услышала Эмилия о Бланте, не имела никакого отношения к действительности. Алхимик существовал, его дочь существовала, но никакого завещания не было. Я это «завещание» состряпал сам, а заодно купил и дом. Все это — чтобы проверять моих соратников.

Мне казалось, что вскоре придет время, когда нужно будет точно знать, кто работает на деймолитов, а кто нет. И вот время пришло: Эмилия первая подверглась проверке. Я уже никак не мог рисковать: эта девушка казалась мне необходимым человеком, и ее следовало посвятить во многие секреты.

Я рассуждал так: если член тайной организации, работающей на деймолитов, узнает о том, что где-то есть журналы убитого алхимика, то попытается эти журналы добыть, чтобы уничтожить. Но для этого придется войти в дом, о чем я сразу же узнаю. Причем войти в дом нужно до того, как я там «все переворошу послезавтра». Если в течение ближайших двух дней кто-то заберется в тот дом, значит, Эмилия работает на деймолитов, и наше общее дело находится в большой опасности.

Мне очень хотелось, чтобы Эмилия оказалась вне подозрений. Но следовало потерпеть два дня, только тогда я получу окончательный ответ.

Глава 28

Вопреки моим скептическим ожиданиям, воззвание Никера о войне против графа все-таки принесло свои плоды. Поначалу эти плоды выглядели большей частью как бедные рыцари на тощих кобылках и потрепанные маги на ослах и без гроша за душой. Первые желающие присоединиться к моей «справедливой» войне начали прибывать уже спустя сутки после написания воззвания.

Сначала приехал какой-то юноша с оруженосцем и заявил, что он — младший сын барона из соседнего графства, что он ненавидит всякую несправедливость и очень хочет узнать, за какие именно подвиги будут выдавать замки. Потом объявился маг в куртке, видавшей лучшие времена, который сразу попросил деньги и хилу в качестве задатка за свои будущие свершения. Затем пришли пешком три здоровых лоботряса в доспехах и прямо заявили, что лошадей проиграли в карты и теперь готовы на все, чтобы существенно улучшить свое финансовое положение.