Вигнолийский замок

— Ваше благочестие, все вышло совершенно случайно, — я откинулся на мягкие лиловые подушки и принялся сочинять напропалую. — Туссеан… Вы ведь знаете величайшего мага Туссеана? Так вот, недавно он заболел. А так как Туссеан не только выдающийся маг, но и замечательный целитель, то он сам себе назначил микстуру, куда среди прочего входил экстракт из грибов. Мухоморов. И, похоже, Туссеан положил туда грибов больше, чем требуется, гораздо больше. Маг выпил эту настойку и вскоре принялся ловить всяких гигантских жуков, которые, по его словам, заполонили весь замок. Причем никто, кроме него, этих жуков не видел, хотя Туссеан даже показывал мне банку, в которую он посадил жучиного короля. Банка выглядела пустой, ваше благочестие. Но затем Туссеан удалился в свою лабораторию в подвале и провел там много часов. Результатом были вот эти големы устрашающего вида и поведения. Туссеан извел на них почти весь наш запас хилы. Кстати, потом наш маг уже не мог повторить сделанное и создать точно таких же. Големы оказались настолько зловредны и агрессивны, что мы их спрятали с глаз долой и собирались уничтожить. Но война с Прастом разрушила наши планы. А во время вчерашнего штурма кто-то запаниковал и выпустил этих големов. Вот и все объяснение.

Никер крепко зажмурился, видимо, для того, чтобы не выпучивать глаза от удивления. Огдин озабоченно крякнул и в замешательстве потер лоб.

— Однако что за историю вы мне рассказали, господин барон! Я таких историй прежде даже не слышал, — жрец даже снял шапочку, чтобы было удобнее тереть лоб. — Вам с магом, конечно, придется объясниться перед коллегией… Погодите-ка! Эти двое выживших утверждали, что когда они столкнулись лицом к лицу с этими вашими големами, вся жизнь пролетела у них перед глазами…

— Так бывает, — Никер воспользовался секундной паузой и встрял в разговор. — Я помню, как однажды падал с башни и думал, что разобьюсь. Во время полета вся жизнь успела промелькнуть перед моими глазами!

— Я не совсем это имел в виду. Мне трудно объяснять с чужих слов, — гнев Огдина заметно уменьшился. — Просто двое выживших рассказывали, что эти ваши големы требовали от них покаяния.

— В каком смысле покаяния? — переспросил Никер.

Я же отвернулся к окну и лишь усилием воли заставил себя повернуться обратно.

— Я и сам не вполне понимаю, — признался Огдин, — но вот, например, Филипп, один из выживших, говорил, что голем с красной пылающей кожей схватил его за шиворот, поднес к своей морде и посмотрел прямо в глаза. В этот момент вся жизнь Филиппа пронеслась в его мыслях, но он почему-то вспоминал лишь самое плохое, что случилось с ним, особенно свои плохие поступки.

— И много было этих плохих поступков в жизни вашего Филиппа? — печально поинтересовался я, уже зная ответ.

— Не очень. К удивлению, совсем мало! Так, по мелочам. Он рассказал мне все, — Огдин снова надел шапочку. — Филипп недавно записался в дружину Праста, ни разу никого не убил, не обокрал, в связи с замужними женщинами не вступал, вел тихую размеренную жизнь, работал подмастерьем у плотника… И второй выживший точно так же ничего плохого не делал! Ваш голем заглянул им в глаза и отпустил их. Вот что странно. Как вы это объясните?

Никер тоже горел желанием получить объяснения, судя по приоткрытому в изумлении рту. Я ненавидел эту его привычку — чуть что сразу округлять рот и выпучивать глаза. Ему нужно лучше контролировать свою мимику в неожиданных ситуациях.

— Им просто померещилось, — сказал я. — Кругом хаос, смерть, боевые товарищи падают замертво… и тут вдруг их хватает какой-то чудовищный голем с красной кожей. Конечно, все что угодно придет в голову, вся жизнь пронесется перед глазами, как справедливо заметил Никер.

— Но голем ведь их отпустил! — возразил Огдин.

— Ну и что? — я пожал плечами. — Автономные големы известны своей непредсказуемостью. Сколько уже было случаев, когда голем мог убить, но не убивал. Что-то у него в голове не срабатывало. Он же не говорил с ними? Ничего не требовал от них?

— Не говорил, — согласился Огдин. — Лишь смотрел.

— Ну вот. Случайность. Им просто повезло, в отличие от остальных.

Мы еще побеседовали с Огдином, и мне удалось окончательно развеять его сомнения, в чем бы они ни выражались. Я пообещал щедро пожертвовать на дело церкви и предстать перед коллегией в ближайшее время. После этого мы с Никером вылезли наружу и молча смотрели, как белая карета удаляется прочь в клубах желтой пыли. Затем мой друг повернулся ко мне.

— Арт, — сказал он спокойным голосом. — Что за ахинею ты наплел? Какие мухоморы? Откуда вообще взялись эти големы с красной кожей? Я даже не знал, что они у нас есть! И что за история с покаянием? Я, в отличие от Огдина, хорошо знаю солдат. Каждый из них либо крал, либо убивал, либо совращал чужих жен, либо делал все эти вещи, иногда даже одновременно. То, что в отряд Праста затесались два приличных парня, это чудо. И еще большее чудо в том, что только они и выжили! Я не верю в такие совпадения. Ты что-то скрываешь.