Via Combusta

Коротко уточняя, за кем он стоит, очередной подходивший присаживался на соломенную кучу к впереди стоящему соседу и заводил с ним такой задушевный разговор, от которого они разве что не целовались, такая была идиллия. Хозяюшки ворковали и щебетали о своём, мужчины же сюда приходили редко, оставаясь на хозяйстве. Приходили седовласые старики и бухтели по-доброму на снующих вокруг пострелят, деревенских девчонок и мальчишек. Чтобы хоть раз кто-то завёл какой спор относительно занятой очереди или, не дай бог, пытался пролезть вне её, так Лёша и не припоминал таких случаев. Не было их. Все знали друг друга не только по именам, но и по составу семей, характерам, талантам, даже по слабостям. Да чего уж там, знали под каким ковриком ключ можно найти у каждого, если вообще кто дверь закрывал. Смысла насильно лезть вперёд по очереди не было никакого. К вечернему сеансу Чумака и зарядке трёхлитровых банок с водой все и так прекрасно успевали. Кому было спешно надо, ну вот надо, без лишних вопросов пропускали вперёд, даже не ведя при этом бровью. Не имело никакого смысла спорить и мухлевать. Светлое было место. Все ждали, кто стоял, кто сидел, благо брёвен, пней и пучков разлетевшегося с телег после взвешивания сена, было предостаточно. Ждали. Но не так, как сейчас.

Иной раз раздача молока задерживалась. Стадо могло запоздать по дороге, дойка могла начаться не вовремя. Только запаса по времени хватало всем настолько, что эти задержки вряд ли кто и замечал, так было душевно в этом бурлящем вечерней колхозной жизнью котле. Эта жизнь брызгалась из него, искрясь на позднем солнышке, и валил густой пар той пьянящей задушевной атмосферы, которую не хочется покидать до самого Чумака. Задержки воспринимались не иначе, как большой подарок, ведь можно было ещё много чего успеть обсудить. Строгую линию очереди не соблюдали вплоть до приезда фермерской машины с здоровенными алюминиевыми молочными бидонами, до краёв наполненными ещё тёплым парным коровьим молоком.

Зато уже по приезду раздатчицы и открытия весового домика, очередь приобретала знакомые прямолинейные очертания и начинала плавно втекать в открытую настежь дверь молокораздаточного пункта. Атмосфера же внутри этого помещения казалась Лёше совершенно пьянящей и дурманящей. Помешивая большим литровым ковшом только что привезённое молоко, молочница растворяла в бидоне успевшие подняться густые кремообразные сливки и начинала раздачу, строго сверяясь со списком и делая там пометки после каждого налитого бидона. «Бородулин – 3 литра. Приятного аппетита! Куликова – 3 литра. Угощайтесь! Скорогленко – 6 литров. Растите большими и крепкими! Оборины – 9 литров…». Пьяными от счастья в этом помещении летали даже заласканные местные мухи, своим размером доходившие до толщины Лёшиного пальца. Нажористые, упитанные, они так и норовили залезть в горлышко большого бидона и получить свою порцию бесплатного лакомства, пока на полу не скапливалась небольшая белая лужица. Там-то они и начинали пирушку, в то время как стоящие в очереди люди были прикованы взглядами к колдовским и завораживающим движениям наливного ковша. Плавно опускаясь в густое парное молоко, ковш поднимался, обтекая по краям жирными молочными волнами-подтёками, и неспешно наполнял чей-то заранее подготовленный бидончик. Лёша не мог оторвать своих глаз от этого действа, приближаясь всё ближе и ближе к молочнице. Кульминация процесса наступала тогда, когда тёплое молоко наливалось в твой собственный бидон, в три подхода с добавкой, заполняя его чуть не до самых краёв. Ну а когда молочница закрывала твой бидон крышкой, протирала и аккуратно передавала его тебе в руки, цепко хватавшиеся за потёртую деревянную ручку – это уже был чистый восторг!

Для Лёши в эти моменты не было ничего ценнее на свете, чем эти три литра парного молока в металлическом эмалированном бидоне. Гордо вышагивая по тропинке, довольный собой и получивший бескрайнее эстетическое удовлетворение мальчик топал до дома с ценным грузом и абсолютно счастливым лицом. Лишь однажды, и этот случай Лёша очень хорошо помнил, он таки не донёс бидон до дома, споткнувшись и разлив всё его содержимое на тропинку. Горю мальчишки тогда не было никакого предела. Казалось, что он заполнит катившимися из глаз крокодильими слезами этот бидон через края. Слава богу, мудрая бабушка нашла правильные слова, как утешить незадачливого внука и даже не сделала намёка на какую-либо критику. И без молока они не остались, попросив немного у соседки.