Ветер времён

– Когда-то в нашем монастыре появилась одна монахиня. Она была наложницей нашего первого императора, и после его смерти её так же, как и вас теперь, отправили в монастырь. А ещё, до того, как попасть в гарем императора, она была принцессой одного северного царства, которое разгромили наши войска.

Все её родные и близкие погибли. Я думаю, она сильно горевала об этом, но потом смирилась. И со своим положением в гареме, и с тем, что попала потом в монастырь… Но потом оказалось, что её возлюбленный, молодой военачальник той страны, остался жив. Он увёл остатки своей армии в дикую степь и оттуда продолжал сопротивление нашим войскам. А когда император Ли Юань[30] умер, и её отправили в наш монастырь, он тайно приехал за ней в Чанъань[31].

Через подкупленную служанку он передал ей сообщение, что будет ждать её решения. И если она готова сбежать с ним в родные земли, то должна подать ему знак – зажечь огонь на самом верхнем ярусе этой пагоды. Я представляю, как она терзалась сомнениями. Ведь прошло столько лет, и столько перемешалось в её душе!.. Но, в конце концов, помучавшись, она всё же приняла решение и… зажгла огонь.

– Так она сбежала с ним? И что же в этом печального?

– Нет. – Юная монахиня отрешённо смотрела перед собой. – Молодой генерал ждал её в таверне на выезде из города. Это далеко, но оттуда всё же виден самый верхний краешек пагоды. Но в те дни в город из Гоби пришла пыльная буря. Она была небольшой, но этого хватило, чтобы… – Девушка вздохнула. – В общем… генерал не увидел огня и, истолковав это по своему, уехал и вернулся к своим войскам. А принцесса… через несколько дней выпила яд.

Они сидели молча. Молодая женщина не замечала, что кувшин в её руках наклонился, и вода из него тонкой струйкой стекает на каменный парапет.

Мэйнян задумчиво подняла голову вверх и посмотрела на верхушку пагоды.

– Интересно, а если бы пагода была выше, он бы увидел огонь?

– Думаю, – юная монахиня тоже посмотрела наверх, – что да[32].

– Вы чего в небо уставились? Ворон считаете?! – Одна из старших монахинь с негодованием на лице быстрым шагом подошла сзади и протянула руку, собираясь схватить молодую женщину за плечо. – И чего тут расселись, когда…

Мэйнян обернулась.

– Ой! Простите! – Старшая монахиня прикрыла ладонью рот и поклонилась.

Лицо Мэйнян резко изменилось. Взгляд стал стальным, губы властно сжались. Старшая монахиня, кланяясь и причитая, попятилась назад. Затем она развернулась и убежала.

– Чего это она? – Мэйнян удивлённо подняла брови домиком и, сделав совершенно невинные глаза, мягко улыбнулась.

– О! Аж мурашки по коже! – Девушка вздрогнула. – Вы бы видели себя только что! – Она восхищённо взглянула на старшую подругу. – Да они же вас все боятся!

– Боятся? – Мэйнян удивлённо подняла одну бровь. – С чего бы?..

– Они знают, что вы здесь ненадолго. И что скоро вы опять обретёте своё могущественное положение.

– Да? – Иронично наклонив голову, Мэйнян задумалась. – Я ещё этого не знаю, а они, выходит, знают.

Мысленно поругав себя за лицемерие, будущая императрица едва заметно улыбнулась.

Отодвинув рукой мешавшую ветку, он пристально вглядывался в фигуры двух молодых женщин в синем монашеском облачении, сидящих на каменном парапете у подножия пагоды.

Принц Ли Чжи, а вернее, уже несколько дней, как император Гао-цзун, новый правитель империи Тан, нарушая все правила этикета, находился сейчас не во дворце, где в сложившихся обстоятельствах должен был вникать в тонкости имперского правления, а прятался в зелени парка, подглядывая за самым важным в его жизни объектом.

Заметив знакомый жест Мэйнян, поправившей кромку рукава на запястье, молодой император улыбнулся.

Мэйнян. Как же тебе подходит любое положение… и любой наряд! Монашеское одеяние, костюм танцовщицы, военные доспехи…

Ли Чжи вспомнил, как она, переодевшись в офицерскую форму, тайно сбежала на войну вслед за его отцом, императором Тай-цзуном, участвовала в сражениях и однажды даже спасла ему жизнь. И какой потом был скандал. Ведь женщинам под страхом смерти запрещалось находиться в войске. Но… она сумела выкрутиться и из этой ситуации. Тем более, что никто из солдат и офицеров не подтвердил, что в течение четырёх лет хоть раз видел наложницу У в военном лагере. Что касается императора, то он, конечно, поругал её за очередное легкомыслие. Но только приватно. А официально, так же как и его солдаты, отверг все обвинения в адрес своей непоседливой наложницы.

Хрустнула ветка, и Ли Чжи насторожился. Но услышав шаги, молодой император облегчённо вздохнул. Он узнал их. Его доверенный слуга прихрамывал на одну ногу.

– Ну что? – Он задал вопрос, не оборачиваясь.

– Да, повелитель! – Слуга поклонился. – Вы были правы. Мы поймали его по другую сторону пагоды.

– Выяснили, как он собирался это сделать?

– Ну… до конца не понятно. При нём нашли только отравленный стилет.

– Что?! – Ли Чжи с недовольством на лице обернулся. – И всё?! Вот так просто?!

Слуга молча поклонился.

Молодой император задумчиво посмотрел на пагоду.

Значит, это кто-то ещё.