Ветер в клетке

– Выглядит как произведение искусства, – хвалю я, и делаю первый глоток. – Боже, какой нежный. Тает во рту.

– Наслаждайся, детка. У меня все здесь чертовски вкусное, – парирует Мэд, и слегка краснею, ощущая в его словах намек на двузначный смысл и эротический подтекст. Учитывая, что в номере жарко и влажно, и он расстегнул свою рубашку, пока готовил коктейли. Сложно смотреть мужчине в глаза, когда он, не стесняясь, демонстрирует свой загорелый торс и рельефные мышцы, от которых веет тестостероном и пленительной силой.

– Ну, это мы еще проверим.

– Да? И когда приступим к проверке? – сверкнув глазами, флиртует Мэд.

– Я с сегодня на диете, поэтому десерт даже не предлагай.

– А я и не собирался ничего предлагать. По глазам вижу, что ты – та еще сладкоежка, и как только захочешь, сама возьмешь все, что тебе нужно. Даже с дальней полки. Даже, если ради «сладенького» придется залезть на стул, – проводит аналогию Мэд.

Кстати, в детстве я действительно так делала – переворачивала все буфеты и полки в поисках сладкого, которое прятали от меня родители. У меня была аллергия на шоколад.

– Так, чем ты занимаешься? – быстро перевожу тему, наблюдая за тем, как Мэд опирается на стол. Одной ладонью мужчина держит стакан с виски, другая цепляется за столешницу. Кондиционер не спасает от того, что с каждой секундой, в помещении становится жарче. Я вижу легкую испарину, которой покрыта шея мужчины. Шея, которую я целовала и кусала, когда он бесстыдно и нагло проникал в меня на пляже, трахая меня так, словно мы два последних человека на этой земле и у нас с ним есть лишь десять минут для того, чтобы создать возможность продолжения рода.

Боже. Только сейчас, я начинаю осознавать, что мы совершенно не знаем друг друга, а у нас уже был секс. Это максимально новое для меня чувство, потому что я вступала в интимную связь с кем-либо, только находясь в отношениях.

– Консалтингом. У меня есть компания по консультированию бизнеса и маркетингу. Офисы расположены в разных точках мира: США, Германия, Дубай. Криптой тоже занимаюсь – банально, но считаю, что за ней будущее. По образованию я психолог. По призванию – гитарист. Балуюсь иногда, – Мэд кивает в сторону электронной гитары, что стоит в коридоре. Я думала, это предмет интерьера, а оказалось, что он чертовски разносторонняя личность и сочетает в себе и бизнесмена и «вольного художника».

– Звучит впечатляюще. Сыграешь мне что-нибудь? – выдыхаю я, пока мы обмениваемся томными взглядами.

– Обязательно. Думаю, у тебя будет еще много времени, чтобы оценить мои таланты, – с этими словами, Мэд опускается в пуфик-кресло напротив меня. Его взгляд прожигает во мне пылающие живым огнем дыры, и я закипаю, ощущая его мощное желание, направленное в мою сторону.

Это вкуснее любого десерта – ловить на себе голодный и одержимый взгляд мужчины, что сводит тебя с ума.

– Обязательно, оценю, – скептическим тоном замечаю я. – Но мне вот что еще не дает покоя. Что ты имел в виду, когда сказал «я так скучал по тебе»?

– Ничего такого, – отводя взгляд, отвечает Мэд. На мгновение, он слегка прикрывает рот ладонью, а потом потирает свою щетину, что говорит о том, что он нервничает из-за моего вопроса, а его мозг автоматически выдает ему неприятные картинки из прошлого.

Но как они могут быть связаны со мной? Мы не были знакомы…

– Знаешь, ты же должно быть, веришь в реинкарнацию? Я пил галлюциногенную аяуаяску (Аяуа́ска – напиток-отвар, энтеоген и галлюциноген, традиционно изготовляемый шаманами индейских племён бассейна Амазонки и употребляемый местными жителями для «общения с духами» в целях получения практических знаний об окружающей природе и достижения организмом человека целительных способностей), я часами сидел в медитациях. Лично общался с тибетскими монахами, изучал буддизм и многие древние учения…и знаешь, я всю жизнь так сильно боялся смерти и мечтал избавиться от этого страха. Мой отец ушел, когда мне было пятнадцать. Сердце просто остановилось. Резко, ничего не предвещало приступа. Хлоп, – Мэд щелкает пальцами. – И отца не стало, а мама на тот период жизни не работала. Я поднимал свою семью с колен вместо него. С братом, конечно, но у меня еще две сестры есть, и они были совсем маленькие. Я привык заботиться о них, наверное, поэтому я чувствую потребность заботиться о ком-либо каждый день. Параллельно с учебой и работой, я погрузился в эзотерику, вдоль и поперек изучил книги Кастанеды. Пока окончательно не избавился от страха смерти и не осознал: жизнь вечна, конца просто не существует. И наконец, я увидел свою прошлую жизнь, когда отправился в Перу, чтобы погрузиться в самый глубокий галлюциногенный опыт, который только мог себе представить.

– И кем же ты был в последней жизни до этой? – затаив дыхание, интересуюсь я.

– Я был воином. Самураем.

– А я была Гейшей?

Мэд глухо смеется, скользя по мне вожделенным взором.

– А это ты узнаешь, только если сама попробуешь эту траву. Употребляла когда-нибудь?

– Нет, и не собираюсь, – морщу нос, отрицательно кивая головой.