Ветер в клетке

– Хочу тебя всю. Хочу весь твой сок, твой запах. Чтоб все мне отдала, не пропущу ни капельки. Ты этого хочешь? Хочешь, я возьму в рот твой клитор? Сосать тебя буду, гладить его языком, пока мои пальцы будут трахать ненасытную точку? – рычу я, безошибочно находя внутри ту самую «кнопку» от прикосновения к которой, тает любая женщина. Миру выгибает дугой, она вскрикивает и стонет, ощущая мои точечные удары в глубине ее горячего тела.

– Меньше слов, больше дела. Кажется, у тебя есть писательский талант. Не пробовал эротические романы писать?

– Я и без того уже тайный романист. И материал для сцен тебе готов давать, не жадный, – подтруниваю над девушкой. – Но реальная практика мне нравится куда больше, – покрывая поцелуями дрожащий животик, прокладываю влажную дорогу к ее клитору.

Раскрываю ее губки, такие идеальные, маленькие. Теплые. Облизываю мягко, язык прямо внутрь скользит, ныряя чуть ниже. И медленно, не спеша, поднимаюсь обратно к комочку нервов, вбирая их в рот так, что Мира кричит, сжимая мою голову своими ногами.

Член одномоментно горит от желания, и я не в силах терпеть, касаюсь себя, иступлено трогаю. Дрочу медленно, ахуевая, от того, насколько он твердый. Я покажу Бель, как она на меня действует, но чуть позже.

– Такая идеальная. Я хочу тебя на завтрак, обед и ужин, – прерываюсь лишь на несколько секунд, чтобы оттянуть ее оргазм, делая его тем самым еще в несколько раз ярче.

– Кажется, я не против…ахх. Боже, слишком хорошо. Ты Бог. Или зверь…Боже, не останавливайся, – Мира начинает дышать еще чаще, ускоряет движения бедер, и, кажется, вот-вот взорвется, напоив меня своим сладким соком.

Да, блять. Чем больше, тем лучше. Я трахну тебя так, что простыни неделю сушить придется.

В последний раз ударяю языком по клитору, вместе с тем ускоряя стимуляцию сладкой точки внутри ее податливого и ахрененного тела, с наслаждением принимая ее «аплодисменты» маэстро в виде криков и стонов, от которых все тело млеет. Голова Миры мечется из стороны в сторону, пока она в беспамятстве кричит мое имя и умоляет трахнуть ее как следует.

Не думаю, что утром она вспомнит свои слова.

Но я запомню каждое.

Пока она тяжело дышит, пытаясь отойти от «звездочек» и «фейрверков» в глазах, я поднимаюсь к ее лицу, наваливаясь весом всего своего тела. Кожа к коже. Полет нормальный.

– Думаешь, это все? – провокационно бросаю я.

– Надеюсь, – всхлипывает Мира, наверняка чувствуя себя чертовски виноватой за то, что сдала свои позиции перед моим натиском.

– Нет, детка. Это далеко не все. Это только начало.

– Но может все-таки в душ? – робко намекает она, все еще восстанавливая дыхание.

– Ни за что. Ты пахнешь как чертов афродизиак, который не повторить в парфюмерной лабаратории.

– Ты точно в душе писатель, Клэй.

– Тогда продолжим писать нашу горячую секс-сцену? Готова к тому чтобы тебя взяли по-взрослому?

– Я не уверена…я…

Не дожидаясь ее ответа, я хватаю ее за бедра, прижимаю к себе, и, заткнув упрямый ротик губами, собираюсь отнести в спальню.

Блядь, только не в спальню…черт. Это уже за гранью.

Мира

Когда Оушэн снимает с меня наручники, я получаю куда больше власти в нашем языческом танце страсти. Знаю, вести он мне не позволит, но прикасаться к нему – особый вид наркотика.

Подушечками пальцев ощущать текстуру его кожи, пот, шероховатость волос, бороду, губы…я словно сорвалась с трехлетней диеты и накинулась на самый сладкий десерт в мире, который сочетает все, что я так люблю: соленое, сладкое, многогранное. Меня преследует запах соленой карамели, витающий в воздухе. Именно такой аромат дает микс наших промокших насквозь тел и отголоски парфюмов, изменивших свой состав на разгоряченной коже.

Я кричу, постоянно срывая голос до хрипоты. Я ошибалась, никакой Клэй не робот. В возбужденном состоянии он настоящая машина, и, кажется, он не собирается сбавлять свои рабочие обороты, пока окончательно не вымотает меня, не выпьет до дна.

Никогда. Никогда у меня не было настолько дикого, яркого, затуманивающего весь разум, секса.

Жаркое танго на постели, абсолютное единение, переплетенные тела, и ритмы дыхания – в такт, как и биение сердец.

Мои руки скользят по простыни, сминая их, пока его накрывают и согревают сверху. Сжимают, припечатывая к постели, так, словно никогда не отпустят.

Он мощно проникает в меня раз за разом, наваливаясь весом всего тела, приводя меня в какой-то нереальный экстаз от ощущения крошечности и порабощенности.

Его слова ласкают уши, как самый сладкий мед и я понимаю, что с каждой секундой, меня все сильнее затягивает в этот сладкий и вязкий омут.

Мы засыпаем под утро – мокрые, обнаженные, уставшие, отдавшие друг другу все свои силы и энергию, но чертовски удовлетворённые и не побоюсь этого слова, счастливые. Я просыпаюсь с поздними лучами солнца, ощущая дрожь во всем теле, ломоту в мышцах и смазку между своих ненасытных бедер.

Когда срываешься с трехлетней диеты, и начинаешь «есть», еще и в настолько вкусном ресторане, остановить тебя уже невозможно.