Весь шар земной...

Карабкаться по ним когда-то отваживались лишь немногие. История «Столбов» знает немало трагических случаев. Однако со временем были разведаны лазы и отработаны приемы. Появилось целое племя «столбистов». Среди красноярских скалолазов были достаточно зрелые люди, но самыми отчаянными «столбистами» обычно оказывались подростки.

Сложившаяся на «Столбах» своеобразная школа скалолазания довольно долго была известна только сибирякам, и многие альпинисты попросту ничего не слышали о ней. Так продолжалось до начала тридцатых годов, когда среди горовосходителей страны появились братья Евгений и Виталий Абалаковы. За очень короткое время они не вошли, а, можно сказать, ворвались в первую десятку советских альпинистов.

Где же братья тренировались до той поры? Оказалось — на красноярских «Столбах».

Отменное физическое здоровье сочеталось у Евгения Абалакова с душевным. Ровный, спокойный характер, дружелюбие и готовность помочь товарищу располагали к нему людей.

Знаменитый альпинист был талантливым скульптором. Однако люди, хорошо знавшие его, пишут: «В мир горных вершин Абалаков проникал не только как их хозяин и не только как художник. В нем все время жил страстный ученый, исследователь, географ… Его знание строения гор, жизни ледников, раскрытие им многих горных узлов, его помощь, оказанная науке в изучении неисследованных горных территорий — неоценимый вклад в историю высокогорных географических открытий».

Дневники Евгения Михайловича Абалакова полны разносторонних сведений, метких и точных наблюдений. Они отражают также характер человека прямодушного, чуждого всякой рисовке. Читать их — наслаждение. Они просты, безыскусственны, честны. Это дневники очень сильного человека. В тяжелейший день, возможно, самого сложного своего восхождения он записал: «Настроение у меня чудесное — ору песни».

«Орать песни» — выражение, сразу выдающее коренного сибиряка.

Очерк самого Евгения Абалакова о его пути к горным вершинам начинается фразой: «Я вырос в сибирском городе Красноярске». К этому очерку приложен автопортрет: лобастый мальчишка с упрямо сжатыми губами. Видимо, нарисовано в школьные годы.

Мальчишку, изображенного на автопортрете, я знал. Мы жили на одной улице и учились в одной школе.

Мне кажется теперь — я готов даже утверждать это, — что уже тогда, в школьные годы, братья Абалаковы как бы готовились стать тем, чем стали.

Женя и Виталий жили за три дома от моего. Наша школа находилась далеко, возле базарной площади. Коренастые, плотно сбитые братья всегда ходили вместе быстрым, ровным шагом, в лютые морозы не спускали уши у шапок и носили не теплые валенки, как все мы, а башмаки. Женю, круглолицего здоровяка, прозвали Луной.

Виталий в зрелые годы вспоминал, что в детстве часто болел, но с тем большим упорством закалялся, пробуя разные виды спорта.

У школы была железная пожарная лестница на крышу — место состязаний во время большой перемены. Мы подтягивались по ней на руках, кто сколько мог, перехватывая холодные, тонкие перекладины. Иным удавалось добраться до середины лестницы. Абалаковы поднимались на руках под крышу второго этажа.

На каникулы братья уходили в тайгу, стреляли зверя и птицу, рубили плоты для сплава по горным речкам — и вся школа завидовала им.

Перечитывая недавно дневники Евгения Абалакова, я обратил внимание на подробности путешествия в Саяны. Братья вполне благополучно спустились на плоту по горной реке Казыр. Это тот бешеный Казыр, в порогах которого во время войны погибли Кошурников, Стофато, Журавлев, три героя-изыскателя, первопроходцы трассы будущей железной дороги Абакан — Тайшет…

Как и многие мои сверстники, я десятки раз бывал на «Столбах», но не стал настоящим столбистом, оставаясь, в общем-то, дилетантом, лазающим там, «где все», и так, «как все».

Абалаковы искали новые ходы и лазы, самые трудные и опасные. Женя в школьные годы позволял себе такие номера, как стойка на руках над стометровой пропастью. Потом бравада исчезла, железная выдержка и крепчайшие нервы остались.

Братья Абалаковы впервые появились среди признанных, бывалых альпинистов Кавказа в 1931 году. И в этом же году о новичках заговорили как о покорителях трудной вершины Дыхтау.

Чудеса в альпинизме — редкость чрезвычайная. Просто красноярские «Столбы» пополнили ряды горовосходителей сложившимися мастерами высокого класса.

Евгений Абалаков говорил позднее землякам-красноярцам:

— Ребята, на «Столбах» — наша школа. Здесь у нас всему начало.

Заслуженный мастер спорта СССР Виталий Абалаков на своей книге «Основы альпинизма», подаренной красноярским друзьям, написал: «Столбы» — место игр у родного гнезда. Но когда вырастают цепкие когти и крепкие крылья, пора в дальние полеты во славу родного края!»

В 1932 году братья Абалаковы прошли по гребню через вершины и седловины большей части знаменитой Безингийской стены, что до той поры удавалось лишь наиболее опытным иностранным альпинистам.