Верум

Ту же песенку без слов и выразительного мотива, которую я постоянно слышу у себя в голове.

Смерть приближается ко мне, шаг за шагом.

Я пытаюсь зарыдать, но ничего не выходит.

Я снова хочу открыть глаза, но не могу. У меня не получается даже пошевелить пальцами.

Это все кажется мне невыполнимым.

Невыполнимым.

Я прихожу в неистовство, размышляя об этом.

Я почти выхожу из себя.

Но чтобы успокоиться, я прокручиваю все факты в своей голове.

Меня зовут Калла Прайс.

Мне восемнадцать лет, и я – лишь половина от целого.

Другая моя половина, мой брат-близнец Финн, – сумасшедший.

Теперь Финн мертв.

Моя мать мертва.

Мой отец мертв.

Мать Дэра мертва.

Каждое лето я приезжаю в Уитли всю мою жизнь.

Я была влюблена в Дэра с тех пор, как была совсем крошкой.

Последние несколько месяцев я дрейфую в море безумия, и сейчас я не могу очнуться.

Не могу очнуться.

Дэр был и есть в каждом мгновении моей жизни.

И сейчас он тоже здесь.

Я пытаюсь сосредоточить в себе каждую частичку силы, которая есть во мне, хотя бы сжать его руку в своей, руку, которую я так люблю, которая всегда поддерживала меня в трудную минуту.

Но я абсолютно беспомощна.

Я слаба.

Смерть делает еще один шаг, но я не могу даже закричать.

Когда она оказывается на одном уровне с Дэром, я пытаюсь собрать в кулак все свои силы.

Она опускает руку на плечо Дэра.

Я не могу этого вынести.

«Не трогай Дэра! – хочется закричать мне. – Ты уже забрала его мать, а теперь ты хочешь забрать его! ОнНевиновенОнНевиновенОнНевиновен!»

Ее когтистые пальцы касаются кожи Дэра.

Все внутри меня закипает.

Я взрываюсь криком.

И каким-то неведомым мне самой образом мне удается высвободить спрятанную внутри энергию.

Мои пальцы дрожат.

Пение Дэра прекращается.

– Калла? – спрашивает он, и в его голосе из маленького тлеющего уголька разгорается надежда.

Я снова слегка шевелю пальцами, но это все, на что я оказалась способна.

Я не могу двигаться снова, но кажется, этого было вполне достаточно.

Дэр исчезает.

Его больше нет рядом со мной.

Но я слышу, что он кричит, зовет кого-то.

Кого-нибудь.

Мою комнату наполняют несколько других голосов.

Они окружают мою кровать.

Голос Дэра тонет среди них.

Он исчезает.

Но его заменяют другие.

Я чувствую укол, в мою кожу вонзается игла.

Мое веко поднимается, и луч света ударяет прямо в глаз.

«Это чудо!» – объявляет кто-то.

Но я не могу оставаться в сознании.

Силы покидают меня.

Я снова погружаюсь в сон, мечтая о том, чтобы Дэр вернулся ко мне.

Не знаю, как долго я проспала.

Я только знаю, что мне снился сон.

И этот сон оказался ясным.

Я больше не сумасшедшая.

Как мне удалось освободиться от безумия – я не знаю.

Оливия сидит передо мной, на ее лице кроткая, нежная улыбка.

– Мой мальчик не должен был достаться тебе, но ты все равно забрала его.

Я сглатываю ком, подступивший к горлу, потому что это правда: я забрала его.

– Но вы же должны понимать, что таков порядок вещей, – объясняю я, – мальчики не могут навсегда оставаться со своими матерями. В том, что вы умерли, не было моей вины.

– Я убила себя, – говорит она просто, – я не собиралась это делать, но я не могла больше выносить боль.

Я понимаю ее боль.

Я киваю.

– Мой брат…

Я не договариваю, потому что мой голос срывается. От мыслей о Финне я чувствую боль в груди.

– Я не могу жить без Финна, – бросаю я безвольную фразу.

Но Оливия встряхивает головой:

– Тебе придется. Он ушел, а ты осталась.

– Почему я снова вижу вас во сне? – решаюсь я спросить ее, чувствуя, что это то самое, что мне так и не удалось понять.

Она поднимается со своего места. Ее тело такое прозрачное и маленькое. У нее темные, как у Дэра, волосы и такие же черные глаза, которые блестят и искрятся, как ночь.

Черные, черные глаза, пронзающие мою душу.

Она приподнимает голову в абсолютно точной манере, что и Дэр.