Versipellis

Себула был зол. Зол на своих и чужих подчинённых, которые половину суток тупили в лесу, не найдя волка, вломившегося в его дом, и его подельника. Зол на агента, который допустил при своем личном присутствии побег, а потом, попытавшись прилизаться, поехал за аметистовой системой, которая лишь впустую потратила свой заряд, потому что эта светлая мысль не посетила его голову раньше, часов так на восемь. Зол на министров, которые в такой сложный момент решили вдруг учинить разлад в верхах, хотя все проблемы можно было бы решить куда быстрее, имей он полный контроль над всеми внутренними войсками. Зол на девчонку, которую нужно было пристрелить после первого же неудавшегося выводка, на полоумного охранника, который, при всем доступном оружии, умудрился дать разумным тварям уйти, на мага, продавшего свои услуги втридорога за начертание инновационного знака-кольца, которое не остановило никого даже за домом. И он был в бешенстве от одной лишь мысли об оборотне Алексе четвертой ступени, следы которого были на каждом из трёх мест его, Себулы, провалов. Изолятор, трасса и собственный дом — все было запятнано энергией этого пса.

В еловом лесу на возвышенности…

Ожидаемый мною небольшой склон, поросший несколькими елями, оказался многокилометровым диким лесом. Хвойные деревья взмывали на десятки метров, закрывая собой небо. Их свежий дурманящий аромат окутывал, отгоняя все тревожные мысли, затаившиеся во мне и не нашедшие выхода в разговорах. Мама ясности также не внесла: сказала, что я мог бы остаться со старейшинами стаи Одена на правах учителя, а потом, как она найдет мне пристанище в городе, перебраться туда. И если первая часть меня вполне устраивала, то повторять незавидную судьбу брата мне не хотелось. И остаться со стариками и щенками я не мог — был бы обузой, которого они бы сами учили волчьей жизни. Нет, как ни крути, я стал собой в городе и это мой новый дом. Не конкретная социальная квартира, а весь он в своей сути. И хотя тот же Хорс был значительно моложе меня, но даже он больше походил на представителей второго, промежуточного поколения адаптации, чем я сам. Я не мог вернуться в леса. А может просто не хотел…

Мы основали небольшое убежище из нескольких, наспех вырытых, нор, расщелины в склоне и поваленных деревьев. Было даже относительно уютно. Селена с детьми устроилась в самом укромном месте, Миранда таскала им еловые ветки для тепла, а мы, мужчины, планировали добычу пропитания.

— Здесь есть олени, кабаны и всякая мелочь типа зайцев, — докладывал гамма.

— Хорошо-хорошо, — воодушевленно отвечал Оден. — Так, Алекс, Вендиго, на каких ролях вы охотились со своей стаей?

Он сказал это легко и добродушно, но в ответ в глазах брата сверкнул опасный огонёк.

— Я и разведчик, и загонщик, и атакующий. Я руковожу охотой, — проговорил Вендиго, исподлобья глядя на вожака.

— А я не имею особых качеств, — я решил срочно что-то вставить, пока Оден не среагировал на выпад брата. — Но, думаю, могу или в группе загонять, или кого-нибудь не крупного сам словить. Меня только отец учил, но давно и мало, на самом деле.

Вожак, никак не прокомментировав мои слова, неотрывно смотрел на Вендиго. Я понимал, что никто не станет уступать ему место лидера, равно как и мириться со взрывным характером — в охоте не могут сосуществовать для разрозненных руководителя. Бета за спиной Одена покачал головой, взглянув на меня. Сглотнув в горле ком, я хотел было добавить, что по дороге видел сброшенные лосиные рога, но вожак заговорил раньше:

— Я понимаю твои настроения, воин. Но внутренней борьбы не потерплю, — он говорил размеренно, спокойно, но с выраженной сталью в голосе. — Предлагаю вам с братом или дождаться нас с добычей, или идти и самим кого-нибудь забить. Разумеется, пойманная дичь будет поделена по законам всякой стаи.

Дальнейшего обсуждения не последовало. Вендиго поднялся и пошел вверх по склону. Мне ничего не оставалось, как поклониться Одену и поплестись следом за братом. Чувства на душе были самые отвратительные — я ощущал себя безвольным, слабым, ни на что не годящимся щенком девяти месяцев от роду, над чьими потугами поймать мышь раскатисто смеялся отец. Но… в вопросах охоты, как и жизни волка, я ведь таким и остался. А от того становилось ещё более тошно. Мы поднимались к возвышенности в напряжённом молчании, но я уже и так всё понял — Вендиго хотел охотится самостоятельно. Ему и не нужна была помощь, но подсказать про лосиные рога я всё-таки решил. Он лишь сухо ответил, что знает и как раз ведёт нас туда. Дальше я уже ничего не говорил, но, как мог, пытался участвовать: нюхал воздух там, где делал это брат, осматривался вместе с ним, бежал по пятам. Всеми силами показывал, что я тоже хоть что-то могу.