Versipellis

Едкие пары бензина жги горла и кружили головы, там, куда долетали боеприпасы, образовывались проплешины в массе, не прекращавшей свое движение. Когда "Чистый город" в третий раз поджигали фитили, у одного из людей разлетелся "коктейль Молотова" прямо в руке. Осколки впились в одежду, руки, лицо, наполнитель разорванной куртки легко воспламенился. В толпе раздались выкрики, рядом остановился автомобиль, привезший заграждения, из кабин которого повыпрыгивали полицейские, размахивая дубинами. Город наполнился воем сирен правоохранителей и "Скорых", десятки тысяч голосов не утихали ни на секунду, хаос разносился со стремительной скоростью и не делил между собой людей и оборотней, обрушиваясь на их головы.

Ночь выдалась темной. Богиня Луна закрыла очи, чтобы дать своим детям волю совершить задуманное. Из семи тысяч, успевших прибыть в город, волков, оставалось немногим больше пяти. Их тела, разбросанные по всей длине улиц, были растоптаны сородичами и уже источали металлический тошнотворный запах. Но души тех, кто продолжал бежать, кто нападал, не жалея себя, кто прикрывал остальных щитами и чувствовал тепло защитных амулетов, горели огнем. Одним на всех. Пламя, что дарило волю и решимость, что не оставило сомнений и выделило лишь цель, несло их вперед.

В подземных тоннелях…

Доносившиеся с поверхности звуки побуждали Алекса не сбавлять ход. Меньше десятка километров осталось до здания правительства, где всё должно было закончиться. Одинаковые проходы, рельсы, повороты с тяжёлыми железными дверями — всё слилось в единое не заканчивающееся полотно. Хорс, ждавший их в одной из, найденных Вендиго, диспетчерских, сидя на его спине, помогал разобрать дорогу. Перекресток, ещё один, дыхание сбивалось, по лапам шла лёгкая дрожь. Арес и Виктория еле поспевали за остальными, Деви, всё ещё находившая в себе силы говорить, вторила: "Давайте мы с девочкой и ребятней здесь спрячемся. Чего нас тащить то?". Но лидер отвергал каждый предложенный вариант — он нигде не видел должной безопасности. Малакода, не имевший силы своего истинного облика, сильно отставал, но заранее пообещал, что не пропустит финал и поможет. Впрочем, такое распадение группы не сильно заботило Алекса: он с самого начала понимал, что как сам начал этот бой, так сам и должен его закончить.

Впереди что-то сверкнуло, послышались приближающиеся шаги. Не успев даже осознать происходящее в полной мере, волк резко остановился, его брат, приказав Хорсу слезать, стал рядом, с другой стороны — Арес, передавший возлюбленной детей. Втроём они сделали несколько шагов к тому, что было скрыто в тени узкого коридора, прикрывая ощетинившимися телами остальных. Вендиго приготовился напасть, но Алекс остановил его жестом и вышел вперёд. А когда его взору открылся внезапный встречный, оборотень почувствовал, как сердце его пропускает удар.

— Отец?

Либер, постаревший, осунувшийся, покрывшийся сединой, стоял перед ним, пытаясь натянуть улыбку. Он не сдвинулся с места, наблюдая за реакцией сына. А тот, захлебываясь в, переполнявшем его чувстве радости, подбежал, прильнул мордой к нему.

— Отец, что ты тут делаешь?

— Алекс, — сказал он и голос его дрогнул. — Я знаю короткий путь. Я проведу.

— Откуда? — грубо, будто и не признав его, спросил Вендиго, не спешивший расслабляться.

— Я нашел способ сбегать из центра и обнаружил эти тоннели несколько лет назад, — сглотнув, произнес Либер, заученную с инструкции, фразу. — На схемах лишь магистральные проходы, но есть и через бункеры.

Но все остались стоять на месте, ничего не говоря и лишь переводя взгляды друг с друга и на старого вожака. Долгие секунды размышлений были прерваны Аресом:

— И куда мы выйдем по ним?

— В сквер у здания правительства. Если волки бегут к главному входу, там не должно быть оцеплений.

— Тогда идемте, — вступила в разговор Деви. — Уж кто-кто, а лидер сопротивления нам плохого не посоветует.

Старушка уверенно вышла вперёд, приглашая Либера вести. Хотя сомнения и не покидали Алекса, увидев этот жест, он решил довериться старейшине. Продолжив бег, он пытался расспросить отца о нем, рассказать о том, что происходило, но тот каждый раз просил его обсудить всё позднее. Сын не видел, как старый оборотень перебарывает себя, говоря это, как пользуется любой возможность притормозить, замедлить ход, отсрочить неизбежное.