Versipellis

— Второй, как слышно? Наблюдаю побег с депо, там полтысячи особей. Приём.

— Первый, мы взлетаем, ещё триста голов в районе от центра. Приём.

— Вас понял. Мы пока наблюдаем за перемещением. Направьте гвардии координаты. Генерал в городе? Приём.

— Данные передали. Полиция уже оцепляет улицы. Генерал с кортежем выехал. Приём.

— Принято. Конец связи.

В скверах и на широких проспектах началась пальба. Люди не целились, стреляли очередями, рассчитывая на скорый подвоз боеприпасов. Волки, выходя из тоннелей в разных частях города, оттесняли их всё дальше, в неудобные позиции жилых районов и набережных. Но, не смотря на это, в толпе ежесекундно раздавались предсмертные вскрики, полные ужасающей боли — серебряные пули, попав в цель, моментально устраняли ее, не оставляя даже шанса, как при обычном ранении. Кей упал прямо в прыжке, выбив из лёгких последний воздух. Его сердце остановилось. Под ним со стремительной скоростью растекалась лужа крови.

Но ресурсов становилось всё меньше — людских и оружейных. Отряд из пятидесяти человек, что стремился преградить путь двухтысячному разъяренному потоку, не выстоял — тела были погребены под сильными лапами оборотней, что даже не пытались нападать прицельно — они валили силовиков, не боясь выстрелов, и продолжали бежать.

Стаи же, что выходили дальше от центра, всё чаще встречали сопротивление — те роты, что направлялись в подкрепление, тут же переключились на них, не оставляя и шанса на побег. Персонал психиатрической лечебницы — матёрые и сильные волки, не могли ничего противопоставить магическим лучам, что прожигали их тела насквозь. Обугленные, безжизненные, они валились на землю, пока их сознание ещё угасало, а взгляд искал на небе черную луну.

С юга толпа оборотней, чуть откренившись от маршрута, перерезала путь веренице грузовиков с патронами. Они врезались в автомобили всей своей массой, перевернули, рассыпали боеприпасы по земле, оставили многие отряды из центра без вооружения. И продолжили свой путь дальше, невзирая на попытки людей их остановить.

— Спецназ "Сокол", едьте сразу к зданию правительства! Приём.

— Мы окружены. Эти твари будто из-под земли выползают. "Восток", направьте к нам подмогу. При…

Но капитан не успел договорить — как только он вскинул автомат, на него набросились сразу трое волков, растерзав на ошмётки. Другие силовики, пытаясь отбиться серебряными жезлами, повторяли его участь один за другим.

Силами вертолетчиков прибывающие отряды направлялись в места появления новых групп оборотней. Но никто не мог предугадать — сколько их будет. Перебитые десятки особей в одном месте тут же нивелировались сотнями, уничтожившими целые взводы. Министр обороны, срывая телефон, отдавал приказы, приближаясь с кортежем всё ближе к эпицентру событий. Но никакая тактика не поможет, когда противник, даже не превосходящий числом, способен убить не ради собственного спасения, а чтобы проложить путь остальным. Со времён сопротивления и рейдов на фермы многое изменилось: тогда им было что терять. Но теперь оборотни бились не за себя, а за весь вид, не боясь смерти.

Оружие из собственных запасов с неумолимой быстротой кончалось: все чаще звучали одиночные выстрелы и всё более блеклыми становились лучи боевых минералов. К центральным площадям с рёвом выезжали машины, полные резерва с хранилищ — тонн жезлов и амулетов. Четкими, выверенными движениями, военные снаряжали их, вставая в построения, приготовившись держать оборону. Они, все как один, видели, как звери приближаются, чувствовали вибрацию асфальта под ногами, слышали вой. Командиры ждали, не отдавая команды, пока дистанция между ними и смертоносными противниками не будет составлять жалкие сто метров. А когда разнеслось оглушительное "Огонь!". Ни один из лучей не пронзил воздух, не сработал, как должно, оставил людей в панике, беззащитных, лишь с разряженными, силой авантюриновых знаков, камнями.

Там, где не было выставлено оцепление, где волки разбивались на группы, оббегая жилые дома, и затем снова сливаясь в единый поток, где на них из окон смотрели испуганные, потерявшие дар речи, люди, на улицы начали стягиваться протестанты. Скрывая лица и пряча руки в карманах, они перебежками добирались до мест скопления их противников. Кто-то крикнул:

— Сдохните твари!

И охваченные пламенем бутылки полетели на серые спины. Вспышки, звон лопнувшего стекла, алые облака взмыли в воздух. Оборотни закричали, закатались по земле, в попытках сбить с себя горящие языки. Рой, смотря на собственную, обуглившуюся от огня, шерсть, рванул вперёд. Ему казалось, что он совсем не чувствует боли, но тело скоро сдалось — жар проник под кожу, растёкся по мышцам, испепелил тонкие ткани. Он осел, не в силах больше идти и лишь продолжал скулить, когда с неба вновь посыпался пламенный град.

— Хрен вам, не "общий мир"!