Верная

– Затем, что отец ребёнка имеет право о нём, мать его, знать!!!

Весь мои южный темперамент вырывается наружу и я ору так, что стены трясутся. Тут никакой прослушки не надо. Достаточно встать под окно… Дерьмо.

– Не смей на меня орать! – взвизгивает Воскресенская, на глазах превращаясь из снежной бабы в пламя. – Я тебя… я тебя, идиота, пыталась защитить!!! Неужели непонятно? Неужели непонятно? Я всё… Я же… Всё. Я… на всё, что угодно…

И под моим же взглядом пламя гаснет. Клацая зубами, будто ей вмиг стало холодно, Женька сильней стягивает на груди полы халата, но её всё равно трясёт. Конкретно так трясет. И меня начинает слегка потряхивать. Вот только я гораздо позже это замечаю. Когда уже подлетев к ней вплотную снова, застываю, так её и не коснувшись, нос к носу.

– Что, Женя?

– В-всё. Я… Всё. Уйди! Ненавижу тебя! Я тебя ненавижу, Горозия, понял?! Ну зачем я тебя встретила? Ну по-че-му… тебя? Ты ж мне…

– Женька!

Я правда не знаю, как реагировать. Нет, я ведь это в ней подозревал. Меня именно это к ней и притягивало, но ведь один чёрт не был готов к тому, что под её льдами кроется.

– Что бы ты чувствовал, расскажи я тебе правду? Что?! Ты думал? Нет? Так подумай! Было бы тебе лучше? Или, может, твоя жизнь там стала бы абсолютно невыносимой?

– Женя…

– Можешь меня обвинять в чём угодно, но не в подлости. Не в игре против тебя! Я эт-т-того не заслужила. Я не позволю… Я…

– Ты меня ненавидишь, – улыбаюсь, ощущая, как нежность затапливает, кажется, все даже самые потаённые закутки моей души.

– Ненавижу. Всю жизнь ты мне испоганил…

– Иди сюда…

– Зачем?

– Покажешь, насколько сильно. Если хочешь, разрешу себя даже пнуть.

Глава 17

Евгения

Нет. Это абсолютно неправильно. Не на ту напал. Я упрямо трясу головой. Сначала я хочу извинений. По крайней мере, за всё, что Горозия только что сказал и сделал, если уж на другое его не хватит. Это я заслужила.

– Нет, – сиплю я, но мой голос звучит до того неуверенно, что складывается ощущение, будто даже он мне не принадлежит.

– Прекращай. Хватит ломаться. – Горозия скалится. Я с точностью до секунды могу назвать момент, когда захлёстывающая его ярость трансформируется в похоть, что сейчас плещется на дне его глаз. Однако я не питаю иллюзий на этот счёт. Всё вернётся, как только переменится ветер…

– Ты т-так хочешь, чтобы я тебя поколотила?

Горозия молчит и делает маленький шаг навстречу, сокращая разделяющее нас расстояние. Страшно ли мне? Ещё как! Я никогда не видела в его глазах… такого. Не настойчивости, нет. Не подчиняющей себе силы. Скорее, напротив – готовности сдаться. Которая просто напрочь выбивает почву у меня из-под ног. Я не верю ему, не верю! Я просто в ужасе. Я, как загнанный зверь, который от бессилия может лишь кусаться и скалить зубы, с отчаянием принимаюсь колотить того, на кого по-хорошему боюсь даже дунуть.

– Вот так?! Нравится? Ты этого хотел, да? – от усилий к щекам приливает жар, волосы липнут ко лбу. Я наверняка сейчас похожа на взбесившуюся ведьму. Похрен!

– Угу. Легче? – смеётся он. И смотрит… Так смотрит, что мои ни чем не сдерживаемые руки повисают вдоль тела двумя лишёнными жизни плетями.

– Нет, – с трудом шевелю запёкшимися губами. – Совсем… Я, наверное, лучше пойду.

– Да кто ж тебя отпустит?

Я хочу отвернуться, уйти… Хочу! Но на привязи его взгляда не могу даже пошевелиться. Поводок слишком короток. Ожидание слишком длинное. А моя любовь… моя любовь и не такое сносила, так что… Я всем телом подаюсь к нему, обхватываю ладонями колючие щёки, и тут же мои губы накрывает горячий ищущий рот. Чуть горьковатый от мятной жвачки язык проникает внутрь, уверенно, как будто делал это тысячи раз. Прикусывает, лижет, вы-пи-ва-ет меня. Я совершенно потрясена. Серго налегает бёдрами, подталкивает меня куда-то дальше, вглубь апартаментов, сопровождая процесс короткими нетерпеливыми звуками, вырывающимися из горла. Это заводит… Я не готова только лишь подчиняться. Расстегиваю рубашку, развожу полы, хаотично целую куда придется. Он до безобразия хорош… Я ведь так толком его никогда и не видела голым, да я и сейчас не вижу, опасаясь, что он растворится подобно миражу, если я вдруг открою глаза, но… я чувствую. Его твёрдость, его несокрушимую силу, саму его жизнь, что течёт в отчётливо проступающих под кожей венах. Скольжу руками дальше, а его спина мокрая от пота.

– Серго… Серго… – шепчу будто в бреду, с отчаянием дёргаю пряжку. Мы валимся на кровать, он подминает меня, вдавливается напряжённым бугром между ног в то самое местечко, где от неудовлетворённости мучительно ноет.

– Женька… Ну ты куда торопишься?

– Серго! Сейчас… – дёргаю ширинку. Ничего так не хочу, как почувствовать его глубоко внутри себя. Снова… Ничего так не хочу. Даже оргазм не нужен. Достаточно чувствовать наполненность им, такую плотную, что кажется, ещё немного – и сотрутся границы тел, и мы сплавимся воедино.

Наконец пальцы обхватывают подрагивающую от напряжения плоть. Подкидываю бёдра навстречу, трусы и туфли всё ещё на мне, и когда он с силой в меня въезжает, я невольно впиваюсь шпилькой в его задницу.

– Твою мать…