Верю в любовь

В другой раз, когда я читал Библию, Бог велел мне посвятить время изучению истории Лазаря в Евангелии от Иоанна 11. Лазарь был болен и умирал в Вифании. Мария и Марфа, сестры Лазаря и друзья Иисуса, призывали Иисуса, потому что знали, что только он мог исцелить Лазаря. Иисус находился менее чем в двух милях от них, в Иерусалиме, когда услышал о просьбе Марии и Марфы. Однако вместо того, чтобы бросить все и бежать в Вифанию, Иисус остался в Иерусалиме. К тому времени, когда Иисус, наконец, прибыл в Вифанию, Лазарь уже умер и провел в гробнице четыре дня. Все это время, пока Иисус не появился, сестры принимали скорбящих и благожелателей. Марфа услышала, что Иисус идет к ним, и вышла ему навстречу. Читая эту историю, я без труда представлял себе боль, смятение и гнев Марты.

В стихе 21 она сказала Иисусу: «если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой», а в стихах 25–26 Иисус напомнил ей: «Я есмь воскресение и жизнь. Верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек».

Затем он задал Марте прямой вопрос: «Веришь ли сему?»

Веришь ли сему?

Вопрос, на который должна была ответить Марта, был обращен и ко мне. Верил ли я, что Господь желал исцеления? Этот вопрос мучил меня каждый час, каждый день. Буду ли я продолжать верить, что Иисус был воскресением и жизнью? И что Мелисса сейчас более «жива», чем когда-либо на земле?

Позднее в истории Лазаря обнаруживается, что Иисус не пришел раньше не из-за бессердечия или безразличия. Так же, как и обычный человек, Иисус испытывал все эмоции, которые мы когда-либо могли испытывать. Он любил, Он радовался, Он чувствовал гнев (торговцы в храмах[14]), и, конечно же, Он страдал.

Стих 35 – еще одна выдержка из Библии, которую многие из нас запомнили в раннем возрасте, потому что, как эти строчки было выучить проще всего: «Иисус прослезился». Это также один из самых глубоких стихов в Слове Божьем, потому что он демонстрирует истинное сочувствие нашего Спасителя.

Иисус не просто прослезился – оригинальное слово, переведенное как «прослезился», в основном означало рыдания от глубокой печали, которая потрясает человека до глубины его или ее существа. Человек, вероятно, не может быть более охвачен скорбью, чем был ею охвачен сам Иисус.

Полностью Бог и полностью человек, Иисус должен был знать конечный результат смерти Лазаря – что тот, воскреснув, выйдет из могилы. Почему же Иисус так скорбел? Думаю, что одна из главных причин заключалась в том, что Иисус любил Лазаря, и любил Марию и Марфу, поэтому знал, как сильно они страдали. Я верю, что Иисус сочувствовал сестрам, оплакивавшим смерть своего брата.

В конце концов, именно так он поступал и со мной. Временами я чувствовала, как Бог плакал вместе со мной. Обижал ли я его, смущался ли, гневался ли, ставил ли под сомнение, Но Господь никогда не отступал от меня. Когда я выплеснул свой гнев, швырнув Библию, Бог уже знал мои чувства, так же как знал мои мысли. Он знал, что я едва владел собой.

Осознание постоянного присутствия Господа не облегчало моих сражений и борьбы. Сложные вопросы так и остались без ответа. Я продолжал задавать их, и, на самом деле, некоторые из них все еще задаю. Но в тот день, когда я изучал историю Лазаря, я обрел чувство покоя, зная, что я не один – со мной был мой Спаситель.

Большой шаг вперед

Родители посоветовали мне обратиться к Джону Курсону. Я не разговаривал ни с кем из тех, кто пережил нечто подобное, но жена Джона погибла в автомобильной катастрофе, оставив его одного с тремя детьми. Впоследствии, в другой автокатастрофе, погибла его дочь-подросток.

Когда я связался с Джоном, он любезно пригласил нас с братом Мелиссы навестить его в Орегоне.

У нас с Райаном не было никаких планов, поэтому мы решили превратить свой визит в дорожное приключение. По пути к побережью мы останавливались везде, где бы нам ни захотелось. Порой мы съезжали с главной магистрали и просто искали, как весело провести время. В одну из таких остановок мы нашли ручей и решили прыгнуть в него, чтобы поплавать. Затем мы вышли, сели на берегу и просто болтали.

Райан был классным парнем, и то совместное время было для нас очень важным. Мы испытали взлеты и падения в этой поездке. Мы смеялись, шутили или делали что-то веселое, потом один из нас упоминал Мелиссу, и все моментально менялось. Наш разговор становился мрачным, мы плакали, вспоминая Мелиссу и обсуждая то, как сильно скучаем по ней.

Приближаясь к месту назначения, я почувствовал смесь предвкушения и неуверенности. Я надеялся, что Джон сможет ответить на мои вопросы о смерти Мелиссы – а у меня их было много, – но я также понимал, что разговор с ним может затронуть во мне те эмоции, которые были еще свежи. Кроме того, я чувствовал себя немного неловко от того, какими могли оказаться ответы. Смогу ли я справиться с любыми ответами, которые услышу от него?