Веридор. Одержимый принц

— Что, драконья одержимость дает о себе знать? — не преминул ухмыльнуться человек, лукаво улыбнувшись разъяренному крылатому ящеру, в гневе не менее устрашающему во второй ипостаси.

— Не время для смеха! Кандор, из большой церемониальной короны пропал изумруд, сосредоточивший в себе всю силу родового артефакта!

— Я знаю, — огорошил собеседника Жестокий король. — Скажу более, это я выковырял его. Не смотри на меня страшными глазами, я ни изумруд, ни саму корону руками не трогал, орудовал исключительно кинжалом.

— Но… но зачем?! Как мы завтра водрузим на голову Кандиды корону без изумруда?!

— Никак, — не проникся важностью момента Его Величество. — Видишь ли в чем дело, друг, почти четверть века назад изумруд отрекся от меня как от правителя Веридора и загорелся над Эзраэлем. Неужели ты думаешь, что я могу позволить кому-то из моих детей сгореть заживо, прикоснувшись к нашему родовому артефакту.

— Как это… Кандор, как такое возможно?! Это же значит, что…

— Не продолжай, — остановил его король. — К этому вопросу мы больше не возвращаемся. Эзраэль — мой сын, и любой, у кого не хватит мозгов держать за зубами свои предположения относительно неверности моей жены или предательства брата, выплюнет свой язык раньше, чем пустит хоть одну мерзкую сплетню. Я понятно изъясняюсь?

— Да понятно — понятно, — растерявшись, наверное, впервые за последние два тысячелетия, пробормотал дракон. — Кандор, скажи… ты точно это знаешь?

Грустно улыбнувшись, Жестокий король поведал своему другу о том, как Вэлла настояла на пробуждении демонической крови с помощью древнего обряда. О том, как сила Хаоса так и не откликнулась на его зов, потому что в его душе было столько Света, что Тьме места просто не нашлось. О том, как несколько дней спустя наслаждался одиночеством в языческом «храме» под замком и застал двух страстных возлюбленных, которые были так увлечены своим занятием, что в полумраке не заметили его темную фигуру на фоне черной статуи Мрачного Бога. О том, что он практически час наблюдал за тем, как жена изменяет ему и как Хаос принимает кровь её любовника, которого он тогда со спины не узнал. О том, что простил Вэлле ту ночь в день рождения Эзраэля и тогда же, прижимая к груди ребенка и почувствовав через магию Жизни близкое родство с малышом, поверил, что ошибся и отец ребенка все-таки он. О том, как приказал похоронить погибшую жену в закрытом гробу, но не положил её мертвое тело в деревянный ящик, а в тайне ото всех предал его морю. О том, как семь лет назад, в день изгнания Эзраэля из Веридора за покушение на отца, Кандор впервые за долгие годы пришел к тому месту, где провожал в последний путь Вэллу, и увидел её, но уже не человеком, а сиреной. О том, как она горячо благодарила его за то, что не дал земляным червям сожрать её тело, и умоляла никогда не надевать церемониальную корону, потому что она признала правителем их сына. Хотя признание так и не сорвалось с её помертвевших синюшных губ, Кандор сразу догадался, кого видел в ту ночь вместе с Вэллой. О том, как успокоил жену и принял решение ничего не говорить ни брату, ни сыну. О том, как поклялся унести эту тайну с собой в могилу, так же как и правду о рождении Конды.

— Расчет был таков: побеждает Эзраэль или Джанго — я спокойно возвращаю изумруд в корону, побеждает кто-то другой — я разыскиваю другой такой же изумруд и вставляю вместо настоящего, пока тот дожидается своего часа над головой того, кого сочтет достойным.

— Второго такого же нет во всем мире, Кандор, — покачал головой лорд Нарцисс, — и Боги уж точно не спустили бы Веридорским такое с рук.

— Я не позволю артефакту забрать еще кого-то из моих близких, — отрезал Его Величество. — А Боги могут идти лесом… ну, или небом, как им удобнее.

— Кандор — Кандор, — тяжело вздохнул дракон. — Вроде и не дурак ты, и не птенец желторотый, но все никак понять не можешь, что с Богами шутки плохи.

— Хоть ты не начинай! — раздраженно отмахнулся он. — Я сыт по горло предсказаниями твоей жены! Фиолетово мне, что там с моей судьбой решили Боги и какая там северная принцесса меня ждет, не дождется! Джанго вон тоже заливал, что артефакт отбора, который я сделал для него, — толчок к исполнению этого пророчества!

— К сожалению, так и есть, — оборвал его звонкий голос Марианы, и Прорицательница вступила в комнату из-за тайной двери, которая пропускала и её.

— Однозначно пора покои менять, а то не спальня, а проходной двор, — недовольно проворчал Жестокий король, а потом Мариана, только прошу, давай хотя бы сегодня обойдемся без пророчеств, злых предзнаменований и знаков судьбы, которые Боги никак не устанут слать беспутному мне!

— Мне очень жаль, Кандор, — самым что ни на есть довольным голосом протянула Мариана, становясь перед своим мужем и прижимаясь спиной к его мощной горячей груди, — но пришла я действительно по твою душу, чтобы в очередной раз передать послание Богов, все о том же, но Создатели за то время, что ты уподобляешься ослу в своем упрямстве не следовать их подсказкам, от скуки зарифмовали первую его часть.