Верь в меня

Поздним вечером, уложив детей, Денис особенно ощутил, насколько ему дорога Мира. Он вдруг увидел ее теми же глазами, какими смотрел на нее на речном трамвайчике в тот далекий год, когда повстречал впервые. «Ну какой же я идиот, – думал он с запоздалым раскаянием, вспоминая выкрутасы Маргариты и чувствуя, что заливается краской. – И снова прав «друг» – наши грехи только наши, и незачем спихивать их на кого-то еще!»

– Дениска, – вдруг безмятежно сказала Мирослава. – Я постараюсь продержаться как можно дольше… хотя, конечно, это от меня не очень зависит. Я видела, что Синельщиков мне врет и что надежды у меня нет никакой. Ведь он тебе то же самое сказал, правда?

– О чем ты? – пробормотал Вишняков, поражаясь ее интуиции.

– Да это и неважно… – задумчиво продолжала она. – Знаешь, а мне уже совсем не страшно. Вот когда я только-только узнала про результаты, это было ужасно. Чего только не передумала. А сейчас, после того, как мы сходили в храм…

Сердце Дениса пропустило несколько ударов.

– Там я многое поняла, – улыбаясь, сказала Мира. – Конечно, хочется жить как можно дольше, это понятно, но… важно, не сколько, а как ты живешь. Банально, да, но я это отчетливо ощутила именно там. Дело в любви, и только в ней. Бог есть любовь. А когда любишь, ничего не страшно!

Денис скрипнул зубами.

«Бог, – подумал он. – Ну, конечно. Исключительно Он… Где был твой любящий Бог, когда я молил Его о чуде? А вот дьявол тут как тут, едва позови, и обещает конкретное дело, но о любви я от него не слышал ни разу. Говорить о любви можно сколько угодно, но что значат слова без дела? Любовь не в словах, не в том, чтобы талдычить: я тебя люблю. Любовь в том, чтобы появиться, когда тебе плохо и…»

«А кто сказал тебе, что он делает это конкретное дело из любви?» – вдруг раздался внутри его новый голос, тихий, почти не слышный, но Денис чуть не подскочил как ужаленный.

«А вернуть человеку жизнь – это не любовь?!» – внутри себя закричал он, пытаясь заглушить в себе этот новый голос сомнения в правильности своего нового хода мысли и своей новой веры.

«Не всегда», – туманно ответили ему, и он чуть не сошел с ума, потому что это не было его подсознанием. Ему отвечали. Но кто?!

Когда Мирослава уснула, Вишняков выбрался из кровати и, хотя его шатало от усталости, сел к макбуку. Но открыл он не файл с третьей книгой о приключениях Олафа. Нет. Это был «Дьявол в сердце ангела». И там он дал себе волю, яростно выплескивая на экран все мысли и выводы последних часов, которые он провел после возвращения из клиники. Строки были гладкими, мысли – стройными, умозаключения – логичными. Какие могут быть сомнения?! Ну, каких ему еще надо доказательств, что именно дьявол тут же отозвался на его крик о помощи, а?!

Бог?! Сейчас! Миром правят совсем другие силы. И миру предстоит это вскоре узнать…

А прямо с утра произошло чудо.

Домашний телефон зазвонил, и тренькал, не переставая.

– Алло? – взял трубку Денис и услышал возбужденный женский голос. – Простите, мы вчера звонили, весь день, с без четверти двенадцати. Но у вас никто не брал трубку, до самого вечера…

Звонили из женской консультации, которую несколько дней назад посетила Мирослава.

– Простите, сами не знаем, как это произошло, – потерянно повторяла регистраторша. – Новый человек у нас в регистратуре работает. Перепутала, карточек-то знаете сколько… Не Вишняковой, Вишненковой эти анализы, она уж месяц как померла! Вы только не волнуйтесь, хорошо? Понимаю, такая непростительная ошибка! У Мирославы Николаевны все анализы замечательные. Хотите приехать за результатами? Там все-все-все хорошо…

– Да нет, знаете ли, – сухо ответил Денис, хотя больше всего ему хотелось истерически расхохотаться. – Вероятно, мы даже сменим консультацию. Мы доверяем только профессионалам, у которых подобные ошибки не то что недопустимы – невозможны…

И повесил трубку, беззвучно смеясь. Он согнулся эмбрионом, схватившись за живот, и смех его перешел в сдавленные рыдания. Нечеловеческое облегчение охватило его. Облегчение и какая-то свирепая радость. Он почему-то погрозил кулаком в пространство.

«Всесилен!» – наподобие булгаковской героини, тезки его собственной любовницы, подумал он и, схватив в охапку только что проснувшуюся и подошедшую к нему Мирославу, закружил ее.

Глава 5. Дорога разочарований

Чудеса и виражи. Диалоги с собой. Виражи и повороты не туда. Тупик.

После этого ужасного, но так счастливо разрешившегося инцидента все семейство, включая родителей с обеих сторон, лихорадило. Походило это на радостную истерику – все судорожно ездили друг к другу в гости, устраивали тематические литературные чаепития, игры и даже какие-то домашние театральные постановки. Потом волна лихорадочного возбуждения перекинулась на ближайших, а потом и дальних друзей.