Верь мне

— Вот, пришли! — остановился Сергей возле красивого каменного крылечка, — Я договорился, друзья помогли! Нас сегодня ждёт хороший доктор, один из лучших в городе, и тебя примут на учёт именно здесь. Ты же знаешь, я потерял когда-то жену и сына… теперь боюсь за твоё здоровье, и здоровье будущего ребенка. Поузнавал, к кому лучше всего обратиться — и вот, все сюда рекомендовали! Ну, что ты? Пойдем, нас ведь к определенному времени ждут, по блату через знакомых! Как тебе сюрприз, ты рада? А потом, после приёма, сразу и в ЗАГС заедем. Как раз по пути, заявление подадим на регистрацию. Выйдешь за меня, а, Нина?

Женщина сняла перчатки и приложила ладони к пунцовым щекам. Такого поворота событий она, по всей видимости, совершенно не ожидала. А Сергей улыбался, взял её ладонь в свою руку и продолжал говорить:

— Я еще дочке звонил, Женя так обрадовалась, что у неё будет новая мама, и братик, и сестричка, еще малыш! Сразу согласилась переехать, так что пополнение у нас будет большим! Всегда мечтал о большой семье! Что с тобой, тебе нехорошо?! Пошли скорее к врачу!

— Да хватит! — выкрикнула Нина, задыхаясь, — Нет никакого ребенка, я тебя обманула!

И сама испугавшись своих слов, и будто ожидая, что Сергей её ударит, отступила назад. Но он и шагу не сделал к женщине, и уж тем более не поднял руки. Только что-то такое увидела Нина в глазах Сергея, что уж лучше было бы получить пощёчину, чем видеть это… Разочарование, презрение и какое-то омерзение она видела в глазах стоящего перед ней мужчины…

— Я знаю, что нет ребенка, — холодно ответил Сергей, — Потому тебя и привёл сюда. Интересно было, как же далеко ты готова зайти в своей лжи. И как выкручиваться станешь, чему там тебя тётка научила!

— Ты что, не понимаешь?! — закричала Нина, — Это всё потому, что я тебя полюбила, а ты!!! Ты!

— Не трудись выдумывать и врать, я весь ваш разговор с тёткой Розой слышал. Теперь нет смысла придумывать всё это — любовь, еще что-то. Скажи мне только — за что? За что ты так со мной? Чем я тебя обидел, что тебе сделал, чем заслужил это всё?

— Да иди ты уже отсюда, дурачок деревенский! — заорала Нина, и несколько прохожих испуганно обернулись на крик, а один пожилой мужчина даже остановился, чтобы посмотреть, что же происходит.

— Что, обратно в своё Гадюкино поедешь, доченьку нянчить?! Да и вали, тебе там самое место, навоз месить! — Нина зло прищурила глаза.

— Знаешь что, дура ты, Нина, — тихо ответил Сергей, — А ведь всё у нас и могло сложиться, ты только своими руками всё испортила. Злость одна в тебе, ни грамма доброты нет, и уже не будет, наверное. Не удивительно, что Генка твой, или как там его, сбежал сверкая пятками. Хотя, я думаю, и он не лучше тебя был!

— Да что ты знаешь обо мне! Ты знаешь, как мне жилось?! Ничего не знаешь, и не тебе меня судить!

— Да я и не сужу. Мне детей твоих только жалко! Сколько они еще с такой мамашей натерпятся в своей жизни. Еще и батя сбежал и глаз не кажет! Сашка уж большой, всё ведь понимает! Что ты с ними делаешь своим поведением, подумай! На меня тебе плевать, на мою дочь тоже — ладно, но они-то родные тебе…

Сергей сунул в карманы куртки озябшие руки и направился прочь от Нины, говорить больше было не о чем. Вслед ему летели ругательства, Нина в выражениях не стеснялась, досталось всем — и самому Сергею, и его дочке, и покойной жене, и её родителям, которых Нина и в глаза не видела. Да что говорить, досталось даже тётке Розе, хотя Сергей, поспешно удаляющийся от разъярённой женщины, уже не расслышал в чём же Нина обвинила свою тётушку и что ей за это пожелала.

Какой-то парень, проходящий мимо, и по всей видимости тоже слышавший почти всю Нинину тираду, догнал Сергея, хлопнул его по плечу и насмешливо сказал:

— Беги, мужик! Я её задержу, сколько смогу!

Сергей глянул на парня, и оба в голос расхохотались, а потом разошлись каждый в свою сторону.

Глава 39

— Ой, Вань, неспокойно мне за Серёгу, как бы он того… не запил, — говорила мужу Любаша, раскладывая пюре по тарелкам семье на ужин.

— Зря волнуешься за него, нормально он, всё решил, как дальше быть. Дорабатывает месяц и домой, — Ваня немного грустно вздохнул, — Жалко, хороший он мужик. Не злой, не завистливый. Интересно с ним, не как со многими — только беленькой выпить! Сколько нам на даче помогал, мне уж неудобно было — то ли мы его пустили жить, то ли он там работать подрядился — забор починил, крышу на сарае перекрыл. Уедет, друг мой хороший… Сказал — инструмент мне свой оставит. Вроде бы и рад за него, что домой вернется, и расставаться жалко.

— Что, Нинесса его не объявлялась больше? — Люба усмехнулась, — Конечно, я бы после такого позора из дома стыдилась выйти! На что надеялась, непонятно. Он же ей сразу сказал — не срослось, домой поеду. Нет, надо было так опозориться, ужас! А Сергею надо домой, не жалей его — там его судьба, не здесь! Нинка его не оставит, у той совести нет ни грамма, еще что придумает! Уже вот и детьми своими пробовала, и на пузо брала, думаешь, остановится?! Да так бы и ходила хвостом, бесстыжая! Я считаю — дома ему будет лучше!