Верь мне

Люда вырезала полоски из цветной бумаги, и они с дочкой склеивали их в длинную цепочку, чтобы потом повесить на ёлку. И еще фонарики… особенно красивыми они получались из фольги от шоколадок, наклеенной на картон. А в тот год, когда Сергей принёс в дом Лапку, черного щенка с серым пятном в половину головы, эти самые украшения сильно пострадали от лап и зубов нового члена семьи.

Сергей помнил, как стояла Людмила, уперев руки в бока и глядя на царящий возле ёлки полнейший разгром — рваная цветная бумага с сияющими кусочками фольги ровным слоем покрывала пол. Он тогда подумал — ну вот и всё, поедет бедная маленькая Лапка теперь обратно вместе с ним на завод, на рабочем автобусе, и снова будет жить в холодной заводской подсобке…

— Надо гирлянды и фонарики повыше вешать, не на ёлку, — сообщила Люда мужу, — А то это…существо бессовестное, сожрёт их, и будем мы её лечить от несварения! Собака, я о тебе говорю вообще-то, что мордаху спрятала, стыдно?!

Люда укоризненно покачала головой на притихшую в коридоре Лапку, и взялась за уборку. Никто Лапку не выгнал, а она, будто поняла это и в благодарность никогда больше не шкодила дома…

Сергей очнулся от накрывших его воспоминаний, когда уже прошёл дом Розы Игнатьевны и очутился почти в самом конце улицы. Тряхнув головой, будто отгоняя от себя воспоминания, он вернулся к нужному ему двору.

То ли от быстрого шага, то ли от воспоминаний, так глубоко и больно пронизывающих душу, дышать ему стало тесно, и он опустился на стоявший возле ворот чурбачок. Прислонившись спиной к воротам, он старался выровнять дыхание, закрыл глаза и расстегнул ворот рубашки под курткой.

— Да что я вечно, как проклятая! — услышал он за глухим забором довольно громкий возглас Нины, — Я тебе с самого начала говорила, не получится ничего! Это всё из-за девки его! Она сюда, видите ли, не желает, а этот и мается по ней!

— Да ты сама виновата! — грубовато оборвала Нину Роза Игнатьевна, — Что, не смогла девчонку приветить, гонор свой всё показывала! Не плачься мне теперь, я тебе говорила, что дочку он не бросит.

— Ой, не бросит, как же! Моих двоих отец бросил, смотался пока дома никого не было, вещички свои собрал и был таков! И ничего, живет, не вспоминает. И этот ничуть не лучше, все они одинаковые!

Сергея разговор женщин очень даже заинтересовал, он тихо сидел на своём чурбачке навострив уши. А голоса между тем стихли — по всей видимости, женщины ушли разговаривать в дом. Тогда он поднялся, осторожно отворил калитку и прошел во двор. Дверь в дом была открыта, день выдался тёплым, и скупая тётка Роза дом не топила, потому и дверь закрывать не трудилась.

Мужчина отворил дверь в сени и уселся на невысокую ступеньку прямо у приоткрытой двери, ведущей в комнаты. Женщины, как он понял, сидели в кухне, и их голоса он слышал прекрасно.

— Что теперь делать то?! Он ко мне не переезжает, — жаловалась Нина, — Ты это всё придумала, давай теперь, договаривайся с Васениной, пусть мне пишет справку, она же в женской работает! Зойка мне не хочет помогать, говорит — подсудное дело! Да я заплачу, не смотри на меня так, Васениной твоей. Знаю я, много чего она за деньги делает, вот, двадцать пять рублей дам, пусть напишет мне что прошу!

— Я придумала? — чуть не в крик ответила тётка, — А я тебе не говорила ли, что сперва пусть к тебе жить придёт, а потом уж! А ты врать быстрей кинулась! Что, не идёт к тебе в койку-то?!

Послышались тихие рыдания, Роза Игнатьевна сбавила тон и заговорила мягче, насколько ей позволял характер:

— Да что, не реви уже. Поторопилась ты ему про ребенка сообщать, не послушала меня. Васенина не поможет, она и так уже ругалась на меня, что её хочу под монастырь подвести.

— Я спираль вынула, — ревела Нина, — А он спать в общагу к себе уходит! И не подпоить, он вообще даже капли в рот не берет…

— Да сдался он тебе! — Роза Игнатьевна чем-то стукнула по столу, — Что, свет клином сошелся?! Гони от себя, потом скажешь, аборт сделала! Нужен он тебе!

— Устала я одна, — всхлипывала Нина, — А кому я нужна, с двоими-то. А он серьёзный, не злой, с детьми ладит, и рукастый. Думаешь, не натерпелась я с первым своим?! Гонял меня Генка, пятый угол искала.

— Потому и гонял, что ты на передок слаба! — Роза Игнатьевна была безжалостна, — Думаешь, я не вижу, что Ксюшка-то на Ромку Никонова похожа?! Что, скажешь не правда? Да вся Слобода про это знает, и жена Ромкина тоже знает! Потому и Генка твой укатил подальше…от позору! Мужик такого не терпит!

— Что, не пойдешь к Васениной справку мне просить? — спросила Нина тётку.

— Нет, не пойду. Говоришь, он к дочке собрался ехать скоро, вот тогда и скажешь, что не стало ребенка, скинула. А пока — ничего, тебе притворяться не впервой! А он с тебя справки не попросит — не такой он человек.

Глава 37

Дольше слушать Сергею не хотелось. И так услышал он достаточно для того, чтобы всё понять. Он поднялся на ноги и затопал в сенях, чтобы обозначить своё присутствие. Голоса в доме сразу же стихли, и Сергей отворил дверь:

— Доброго дня, хозяйка! Что, сегодня тепло, у вас и дверь открыта.