Венец терновый (2)

— А надпись латиницей, зрю изменил в угоду ляхам. Понимаю — посла ждешь, с порохом и свинцом, что в земли войска Низового вступил. Ты учти — казаки посольские дела чтят, но уж больно порох со свинцом нужен — каждый год с татарами схватки ведем, а тут османы вновь собираются на Чигирин большой ратью идти.

Сирко говорил вроде безмятежно, вот только Юрий прекрасно видел, что старый атаман собран, как леопард перед прыжком. Да и внезапный приезд в Галич о многом говорил.

— Поделюсь, батько, вместе от татар отбиваемся, да донцам подкину. Большая война грядет вскорости! Потому и надпись на монетах изменил — вернуть ее никогда не поздно, а порох зело нужен. И так вышло все как нельзя хорошо — ляхов мои притязания на «галицко-волынское наследство», мыслю, немало встревожили.

— Еще бы им не встревожится — народишко то убегает! Мне каждый день сообщают о новых беглецах, потоком нескончаемым идут. А всех кормить и обогреть нужно, да к тебе отвести. «Лыцарство» роптать начинает, а потому треть новых монет из этого мельхиора войску Низовому отдашь, я на них у тебя оружие покупать буду!

«Да, казак своего не упустит, и чужое заберет. Хватка железная — но он и прав, расходы на переселенцев у запорожцев серьезные, но их большая часть оседает у меня, но не у них».

— Понимаю, батька, что делиться надо, но треть безумно много, прибыли ведь почти никакой — выплавка сама по себе с тратами серьезными связана. А чеканка тоже не дешевое занятие. Да и добыча с расходами связана опять же, да за перевозку с охраной груза заплатил опять же. Нет, треть много, батько, десятину брать нужно по совести.

— Хорошо, князь. Добычу «обманки» мы на свой кошт возьмем, и обоз до Галича доводить сами станем, и обороним его в пути саблей — татары ведь донимают. И беглых тебе переправлять будем безропотно. А ты тогда четверть мельхиоровых монет своих отдавать нам станешь — и казаки охотно их принимать будут, ибо за ружья твои что угодно отдадут! Четверть, на этом разговор о том окончим!

— Хорошо, батька, пусть так и будет.

Юрий мысленно возликовал — условия были предложены более, чем подходящие. К тому же речь шла именно о монетах, он отдаст четверть без обмана — в таком деле даже малейшая ложь не допустима. Вот только не монеты станут главным источником доходов, а изделия. Да та же посуда, которые даже в его времени считались символом достатка и престижности — это вам не ложки из нержавейки, пластмассы или дюраля.

Галицкий прекрасно знал, что такое свободно конвертируемая валюта, «зоны» доллара и евро. И втянуть в орбиту «новой гривны» большую территорию запорожских казаков было выгодно. Для мануфактур Галича открывался огромный рынок, на котором местное, полностью кустарное производство, не являлось конкурентным. Разработка железной руды Приазовья уже должна полностью закрепить этот рынок.

Это и был первый шаг Юрия в реализации своего давно вынашиваемого плана…

Глава 2

— Только у меня, батько, чур, два условия. Рудных дел мастера, а у ляхов они добрые, живо сообразят из чего сплав, мельхиором названный, сделан. И года через три сами его начнут лить — лукавый там народец, грех его недооценивать!

— Может быть, — усмехнулся Сирко, — и не удивлюсь, если сюда «воровские» монеты придут мешками, туго набитыми. И в раз единый всю твою торговлишку порушат.

— А потому за пределы моих владений вывоз этих монет запрещен будет под страхом смерти. Меняй на обычное серебро, выдадут все по счету — за три мельхиоровых гривны две серебряных — там вкупе, и там, по сто двадцать копеек. А опосля уматывай куда хочешь, но без наших денег. Но если у кого на въезде хоть монетку из мельхиора найдут — то считать ее фальшивой станем! Все добро в одночасье конфискуем, а торговца злыднем считать будем. И в каменоломни его, али на шахту отправим лет на пять трудиться на благо Готтии.

— А как же войско Низовое долю свою получить сможет?

— Очень просто, батька. Сумма отчеканенных монет в Казенном приказе будет, и тратьте здесь ее на товары наши. Но лучше сразу написать накладные, что Войску Запорожскому Низовому надобно, и на все деньги оружие, товар всякий и получите в полной мере, по счету. Своего рода кредитование будет. И войсковая старшина сама дела вести будет через казначея — чтоб все по правилам и уряду сговорено было.

— Хорошо, Юрий Львович, считай, сладились с тобою. А каково второе твое условие?!

— Союзниками мы должны стать вечными, иначе быть не может — передавят поодиночке. Ты меня прости, батько, но Запорожская Сечь как таковая не государство, а узаконенная вольница. Оттого вас из края в край кидает — сегодня один кошевой свою линию гнет, а завтра другой. Ты, Иван Дмитриевич, не вечен — и как после тебя уряд соблюдаться будет? И еще одно — я тебе говорил раньше, что войско Низовое погибнет через тридцать лет, ибо не сможете воевать на равных с любым сильным противником — хоть с ляхами, али с крымчаками и московитами.

— А ты, значит, сможешь?!

Глаза кошевого атамана недобро свернули — однако Юрий стойко выдержал тяжелый взгляд. И негромко произнес: