Венец Прямиславы

– Теперь, княже, мир мы утвердили между тобой и родичем твоим Юрием Ярославичем! – начал епископ Игнатий. – Бог тебя наградит за твое незлопамятство и кротость. Молитесь, сказано, за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного. Ничем так не услаждается Бог, как тем, когда не воздаем мы злом за зло.

– Простил я и забыл злое, отче! – благодушно отозвался Вячеслав. – К чему теперь поминать?

– В городе нашем мир, но чтобы истинно утешилась душа моя и спокойствие утвердилось, надо, чтоб и в домах ваших был мир, – продолжал епископ. – А дом князя Юрия стоит разорен, как гнездо птичье, что заняла змея! Изгони, Вячеслав Владимирович, змею злопамятства и водвори назад горлицу, дочь твою, Юрия жену венчанную!

– Говорил я уже тебе, отче, и Юрию скажу: Бог нам заповедал не только избегать людей порочных, но и отвергать их. Если же, учил Он, правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя. Разве глаз разумел Христос в этой заповеди? Нет, разумел он друзей, близких к нам и сделавшихся как бы нашими членами, повелевая не дорожить их дружбою, чтобы безопаснее соделывать собственное спасение. И сказано: станем избегать таких людей, хотя бы, – Вячеслав поднял палец, призывая к особенному вниманию, – хотя бы это были жены, друзья и кто бы то ни было. Ибо не столько вреда причиняют дикие звери, сколько порочные люди! А где жены, там равно и мужья!

– Никогда и никого из согрешивших не должно презирать! – сурово ответил епископ, который не мог спорить со словами Господа и Иоанна Златоуста. – Но разве, упав, не встают, говорит пророк, и, совратившись с пути, не возвращаются? Жизнь князя Юрия всем нам известна. – Он повел концом посоха вокруг, и все в гриднице закивали. – Нельзя сказать, будто Юрий безгрешен и праведен! И я при тебе, Вячеслав, и при дочери твоей скажу ему: не для того пришла к тебе жена, оставила отца, и мать, и весь дом, чтобы подвергаться оскорблению, чтобы ты принимал вместо нее низкую служанку, чтобы делал ей много неприятностей; ты взял в ней спутницу, подругу жизни, свободную и равночестную. Если ты истратишь приданое, то отвечаешь перед тестем, а если потратишь целомудрие, то дашь отчет Богу, который установил брак и вручил тебе жену!

Он погрозил Юрию своим посохом, как бы напоминая ему о грядущем Божьем суде. Тот слушал епископа тихо, скромно, опустив глаза и с самым покаянным видом. Он не спорил с обвинениями, не оправдывался, а только всем своим обликом взывал о снисхождении. Он и впрямь сознавал свои грехи, но вместе с тем имел крепчайший щит: обязанность милосердия, которая лежала на всех его нынешних неприятелях.

– Но ни для кого из кающихся не закрыто милосердие Божье! – продолжал епископ. – Увидел, говорит пророк, Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел[18]. Покайся, князь Юрий, и от твоего дома Бог отведет разорение!

– Помилосердствуй, Вячеслав Владимирович! – Юрий поднял глаза на тестя, потом посмотрел на Прямиславу и даже протянул к ней руки: – Помилосердствуй, Вячеславна! Помните, люди добрые, как женили нас! – Он обвел глазами гридницу, всех призывая в свидетели. – Княжна была как цветочек нераспущенный, девочка на одиннадцатом году. А я уже овдовел тогда, мне четвертый десяток на половину перевалил. Ведь и Златоуст учил женить сына, чтобы не впал в блуд, а я, оберегая юность и невинность жены моей, как же мог со страстями бороться? Страсти суть тираны, и попал я, Божьим попущением, в дьявольские лапы! Слаб человек, а грех силен, и кто из вас, люди добрые, никогда того не испытал, пусть отвернется и не смотрит на меня!

Но никто не отвернулся: то ли все на себе испытали силу греховных побуждений, то ли было просто любопытно, что будет дальше.

– Но теперь все иначе пойдет! Внял я поучениям, – Юрий поклонился епископу, – и душа моя ужаснулась тому, что я наделал в помрачении ума, будучи одолеваем бесами. Жена моя, Прямислава свет Вячеславна, как цветок расцвела, как березка вытянулась, и ныне говорю я ей: приди ко мне, любезная лань и прекрасная серна, и буду я жить с тобой по закону Божьему, и любить тебя буду, как самого себя!

– Прислушайся, княже, к сердцу кающемуся! – прибавил отец Варфоломей, духовник самого Юрия. Работы ему хватало: мало кому приходилось отпускать своему духовному чаду столько разных грехов, и потому отец Варфоломей всегда выглядел уставшим. – Златоуст учил соединять сына с женою целомудренной и мудрой, а разве князь Юрий не сын тебе? Дочь твоя удержит мужа от безрассудства и обуздает его. Оттого и происходят блуд и прелюбодеяния, что юношам дают свободу. Пока дочь твоя была мала, страсти терзали мужа ее, а как будет у него разумная жена, то и станет он заботиться о доме, о славе и чести.