Венец из молний (СИ)

— Чтобы не заг’нать. Лошадей, — сказал он тихо.

— Погоня…

— Пог`они нет.

Марек зло зарычал, оглядываясь. Ведьмачьим слухом слышал топот копыт, которого не было. Схватился за стальной меч. Гуарин помог Серафим встать.

— Ранены?

Серафим закачала головой, даже, скорее, всем корпусом, медленно, потому что шея её еле двигалась, всё еле двигалось. Синие глаза иссохли. Они намокли еще там, за стеной Бан Глеана, но ветер конного бега высушил их.

Гуарин развернулся к ведьмаку. Рука его лежала на оружии.

— Вы сейчас всё объяснит’е. Так, что я не захочу дост’авать меч.

Голос рыцаря подрагивал еле слышно, срывался от злости. От холодной ярости в тугом ошейнике.

— Объясню.

Глаз ведьмака застилала злость. Ярость пустая и бездумная. Безумная. И лезвие его поползло из ножен.

Гуарин обнажил меч за долю секунды.

Марек рухнул к ногам рыцаря, не успев достать оружие. Спина его была усеяна болтами.

========== Глава 7 - Минута на передохнуть ==========

Ведьмак очнулся через несколько часов. Лёжа на животе, весь забинтованный. Он не успел подумать о том, где он и с кем.

— Элик… сиры, — прохрипел в пустоту.

Гуарин поднёс ведьмаку нужную сумку. Марек не видел, что все ведьмачьи вьюки уже лежали перед рыцарями разложенные. Последние несколько минут они гадали, какая из ведьмачьих баночек зовётся «ласточкой». Говорил им ведьмак что-то хорошее о ласточках.

Марек ничего не видел и не соображал. Он с трудом разодрал налитый кровью глаз, но это мало что ему дало. Белый Мёд, самую крупную и гладкую склянку, ведьмак нащупал вслепую и проглотил содержимое одним глотком, чуть не поперхнувшись из своего положения. Ударил лбом в землю, сжал кулаки. И замер.

Осознав, что ведьмак отключился снова, Гуарин накрыл его плащом и повернул на бок, облокотив на дерево и подложенные сумки. Не ошибся — ведьмака вскоре вырвало. Несколько раз рыцарь подходил положить ладонь на его шею. Кровь билась в ней со страшной силой, но постепенно затихала.

Рыцари не знали, где они остановились. Ясно было только то, что ведьмак направил их на запад и в какой-то момент согнал с главного тракта. Костёр на всякий случай разожгли в яме, а поляну выбрали глубоко в лесу, несмотря на слякоть и почти непригодную для стоянки местность. Договорились спать по очереди.

Марек захрипел снова. Серафим в этот момент бесцельно пялилась на хвосты огня, лижущие землю. Она не среагировала на ведьмака. В отличие от Гуарина, изучавшего до этого, как медленно сползают с ведьмачьего лица черные змеи жил, Серафим вообще на него не смотрела.

Марек встал, опираясь на крону так вовремя подвернувшегося ему дерева. Голова раскалывалась, будто через виски, через очень тонкое сквозное отверстие, медленно тянули трос, и он цеплялся волокнами за тесные стенки. Ведьмак ощупал голову и отверстий не обнаружил. Чувство тела возвращалось к нему вместе с чувством саднящей спины. Через несколько минут она уже горела. Ведьмак обнаружил свои вещи прямо под собой и зарылся в них в поисках мази и спирта. Нужная банка валялась среди бомб, песчаных и травяных компонентов, потому что всё в вещах Марека, кроме масел и эликсиров, было хаотично намешано. Спирт нашелся среди последних.

Ведьмак заковылял к костру, стараясь не крутить спиной. Нога его нашла на что-то в темноте, и большую часть пути он протащился лицом по грязи, чуть не засыпав огонь. Гуарин, заснувший всего несколько минут назад, застонал от пинка по ногам и неловко вскочил, скидывая с себя ведьмака. Тут же осел обратно — потянул расцарапанный бок. Марек обернулся и встретился с ним нефокусирующимся глазом. Шея и рука рыцаря были забинтованы.

— Не увидел, — просопел Марек, отплёвываясь от земли.

Следующие два шага он сделал на четвереньках, решив, что голова его не переживет ещё одного подъема. Заглянул в свою железную банку и печально хмыкнул: мази оставалось в ней меньше половины, а, судя по ощущениям в спине, этого не хватит. Над огнем уже была установлена его собственная тренога, которая при рыцарях прежде не доставалась. В его же котелке грелась вода, и ведьмак уселся ждать её кипения вместе с Серафим.

Гуарин не стал снова пытаться заснуть и подошёл к костру. Он выглядел подавленно. Серафим отстранённо.

— Где мы? — скрипнул ведьмак.

Гуарин пожал плечами, смотря в костер.

— Куда вы нас заавели.

Марек огляделся. Плотный лес, блестящий от влажности, пропахший дождем, землей и дикими шкурами.

— Так, — просипел Марек бесцельно.

Последнее, что он помнил — это…

— Холера. Сколько дней прошло?

— Что?

— Мы же бежали от… из… Бан Глеана? — он не был уверен.

Он не был уверен, какой на дворе стоял год.

— А вы что же, не помн’ите?

Серафим наконец посмотрела на ведьмака пустыми глазами. Один из них опух и затёк синяком, а лицо было усеяно ссадинами. Марек выглядел растерянным. Пока он помнил только, как мешал эликсиры, которые мешать не стоит, прямо в галопе Дху. Ведьмак обернулся, ища глазами лошадей — Гнева среди них не было. Гуарин проследил за его взглядом.

— И этого не помниите…

— Я вам случайно не угрожал?

Гуарин растянул губы, замычал как-то неопределенно, отводя глаза.

— Черт. А. Э… Извините.