Венец из молний (СИ)

Гуарин сидел в компании таких же рыжих, как он сам, низушков и громко обменивался с ними рыцарскими историями взамен на истории низушечьи. Он не привык к обществу, отличающемуся от человечьего, поэтому с интересом первооткрывателя впитывал чужую культуру и задавал много вопросов. Смеялся и удивлялся.

Серафим тем временем окружало уголовного вида мужичьё, компания куда более шумная и азартная — игрался гвинт. По лицу Серафим было видно: сражалась она изо всех сил и не очень успешно. Когда Марек присмотрелся (хотя присматривался он скорее к оппонентам), стало понятно: играют не один на один, а целыми командами советников. Серафим сидела без доспехов, но, судя по тому, что обращались к ней «мальчуга чернявый», это не давало никому подсказки о том, что она женщина.

Ведьмак предпочёл не отвлекать ни рыжего, ни мальчугу, и сел в углу завтракать. Корчмарьша сама принесла ему омлет с кровяной колбасой, и, явно смущённая ведьмачьим лицом, сообщила, что освободилась у неё ещё одна комната, даже с ванной. Рыцари покои уже купили, как и его завтрак, так что ведьмак может их пользовать. Этим он и занялся после приёма пищи и подслушивания обоих сборищ. Кажется даже, Серафим и советники проигрывали не в холостую.

Когда Марек закончил отмывать с себя пыль и грязь, постирал одежду и обработал дёсны, он снова спустился в зал.

Дождь лил всю ночь, все утро, лил и сейчас — рыцари с ведьмаком застряли на постоялом дворе. Что поделать, Каэдвенская осень. Марек задумался о зиме. Предыдущая, проведенная на тракте Редании, совсем не отзывалась теплотой в его сердце. Он подумал случайно, не провести ли эту в зимовке. Марек слышал, что Каэр Морхен пускает за свои стены любых ведьмаков, не перешедших, конечно, дорогу Волкам.

— Добр’ое утро, Марек Яр! — крикнул ему Гуарин, обнимающий кружку чая.

Марек махнул в знак приветствия. Рыцари уже сидели вдвоем: низушков видно не было, а картёжники переместились шуметь в другой угол комнаты. Ведьмак подсел к Серафим.

— Представляяете, уважаемый, — начал Гуарин кичливо. — Ученик скоро превзойд’ёт учителя. Серафим выиграла нам в колооду новую карту.

Гуарин положил на стол серо-рыжую карточку.

— Аэлирэнн, — хмыкнул Ведьмак. — Символично.

— Потому что мы в’стречали эльфов?

— Потому что завтра, или когда, мы пройдём через Шаэрраведд.

Серафим протянула ведьмаку записку.

«Мы выиграли Аэлирэнн, но проиграли Белого Волка и ещё три карты», — говорилось в ней. — «Гуре ни слова».

Марек сдержал ухмылку. Почему-то ему подумалось, что Гуарин не скоро обнаружит пропажи в своей толстенной коллекции.

— Предлагаю обсудить наканууне пережит’ое! С чего бы начать…

Марек засигнализировал корчмарьше принести ему чая.

— Ах да. Как я поонял, я один не в’идел фантомов?

— Обычные люди не видят призраков. Ведьмаки видят, — Марек указал на кошачий глаз.

— Не в обиду вам, Серафим, рыцарю, н’есомненно, выдающемуся… Но вы же, например, человек обычный и не в’едьмак, а видели…

Серафим показала указательный палец, ткнула на себя и махнула куда-то назад.

— Она видела только того, с кем связано её проклятье, — зевнул ведьмак.

— То есть… Хауля?

Серафим кивнула.

— Расскажите, как он в’ыглядел!

Серафим посмотрела на ведьмака, но он только развёл руками.

— Ну, большой худой… эльф.

Рыцарь поняла, что от Марека не добиться нужных Гуарину описаний и застрочила.

«Очень похож на меня. Глаза тоже синие и волосы чёрные. Был одет по-праздничному в эльфийские белые одежды с цветочным венком. В ожогах, как Велес.»

Ведьмак посмотрел украдкой в записку, хотя она предназначалась не ему. Подумал, что Гуарин, должно быть, знает, кто такая Велес, раз Серафим не скрывает её имени.

— Ох… А второой дух? Б’абушка Карина. Почему Серафим её не видела?

— Думаю, — Марек потянулся, — она застряла в нашем мире, потому что не смогла упокоить мужа. Не из-за проклятия. Она обычное привидение, если такие есть вообще… Хотя вот, может влиять на агрессивное.

Гуарин охнул.

— Скажите, в’едьмак, а почему фантомы вообще агресс’ивные? Согласно днеевнику Карины, Хауль вряд ли предавалс’я злодеяниям при жизни.

— Не все призраки сохраняют личность того, кем были. Разве что отголоски, привычки, — Марек закашлялся, глотнув горячего чая. — Они, — кх, — почти все со временем теряют человечность. Кто-то раньше, кто-то позже. Особенно непредсказуемы умершие в момент ярких переживаний. Даже хороших, как свадьба.

— А как выгляд’ела госпожаа Карина?

— Призрак, женщина.

Серафим вздохнула. Положила обрывок бумажки в центр стола.

«Мы должны искать Горисвета?»

— Да, — хрипнул ведьмак, — скорее всего, он ещё жив, раз магия действует.

Марек устал болтать и решил не вдаваться в подробности. Не озвучивать, что чародей мог привязать проклятие к источнику магии, к Хаосу. В этом случае, чары бы действовали и после его смерти.

— А коогда мы найдем этого Горисвета, уб’едим его снять чаары?

— Или…

Марек провёл большим пальцем по горлу.

Гуарин смутился.

— Нет, ну это — крайности…

Ведьмак пожал плечами. Решать конфликты пальцем по горлу у него получалось лучше, чем уговорами.

«Значит, в Ард Карайг», — выползла на стол записка.