Великие Спящие – 2 (Безымянный раб – 8)

Ею стал льер Бримс, руками Айрунга атаковавший Спящего. Дождавшись момента, когда о них окончательно забудут и враг откроется для коварного удара, он нацелил Скипетр на самый мрачный из ликов, паривший над плечами Орриса, и вонзил в самый его центр Копьё Стихий. Нанизав Тёмную ипостась возродившегося бога на магическое древко, как коллекционер нанизывает на булавку редкого жука, Архимаг на этом не остановился. И используя Копьё, точно мост, направил в пронзённый лик давно заготовленное заклинание. Айрунг даже не знал его названия — это было что-то страшное, смердящее Тьмой, Смертью и грозящее всему и вся тотальным распадом и разложением. Такое можно было ожидать от кого угодно — от некроманта Тлантоса, кровавого шамана Змеиного архипелага, прячущегося в Иссоре адепта Тьмы, но точно не от Архимага Нолда. Это была квинтэссенция магии Запрета, за которую в государстве Истинных казнили невзирая на ранги и должности, и вдруг такой неожиданный поворот…

Впрочем, эффективность брошенного в Тёмную ипостась заклинания компенсировала его запрещённость. Едва достигнув цели, оно не просто ранило Орриса, оно заставило эту его часть орать и содрогаться в конвульсиях, словно переживая самую мучительную из всех существующих пыток…

Видимо боль добавила Оррису сил, потому как тот внезапно совершил казавшееся ранее немыслимым усилие и преодолел давление воли Владыки Сардуора. Загадочная магия, наполненная отзвуками ритуальных песнопений и питающая мощь императора-мага, на мгновение отхлынула, подалась под напором Двуликого, и в защите К’ирсана Кайфата возникла брешь. Брешь, в которую тотчас ударил возродившийся Спящий. Самый улыбчивый из ликов открыл рот и вырвавшимся оттуда лучом отсёк Кайфату сначала правую руку по плечо, а затем и часть правой ступни!

Положение Владыки Сардуора, шокированного болью и потерявшего равновесие, мгновенно стало критическим. У Орриса появился шанс его добить, но нанесённая льером Бримсом обида была слишком сильна. Вместо того, чтобы атаковать К’ирсана, Двуликий развернулся к Архимагу и обратил свою волю уже на него. Явно вознамерившись мага не просто убить, сначала перетереть его тело и душу в пространственных жерновах, а затем вышвырнуть оставшиеся ошметки сущности за пределы реальности.

Причём атаковал Оррис именно льера Бримса, напрочь отказываясь реагировать на Айрунга. Словно последний был в его глазах не более, чем червь, недостойный внимания. Впрочем, глядя на Архимага Айрунг на такое пренебрежение не обиделся.

Удар Орриса заставил льера Бримса — едва ли не самого стойкого и сильного человека из тех, кого знал Айрунг — упасть на колени и, обливаясь кровавыми слезами, истошно орать от нестерпимой боли. Вот только зря Двуликий надеялся, что мучения заставят Великого мага прервать работу собственного заклинания и отказаться от уничтожения Тёмной ипостаси. Наоборот, льер Бримс усилил нажим и принялся прокачивать через Скипетр потоки самых разрушительных стихиальных энергий…

А ещё Оррис совершенно зря отвлёкся от К’ирсана. Надо было добивать сардуорского мага в тот момент, когда была такая возможность. Теперь же было слишком поздно. К’ирсан, оправившийся после пропущенного удара, подхватил левой рукой выроненный меч, стремительно развернулся на одной ноге и… вонзил клинок подмышку Оррису, попутно сконцентрировав в нём всю накопленную в ауре Силу.

Быть может этого тоже не хватило бы для убийства Двуликого, но именно в этот момент клинок Кайфата, казавшийся до того мёртвым куском железа, вдруг ожил, приобрёл какую-то глубину, а затем и вовсе стал напоминать полноценный артефакт. Великий артефакт! Пусть не уровня Скипетра Всех Стихий, но всё же гораздо более могущественный, чем Молот Зелода или даже Череп Некронда.

Именно меч, вдруг оказавшийся сродни Великому артефакту, именно он и стал тем последним доводом, что смог разрушить тело Двуликого. Выплеснутая вовне мощь клинка, поддержанная магией Кайфата, сначала испепелила сердце Орриса, а затем неудержимой палящей волной прошлась по остальным органам и частям тела. За считанные удары сердца рыцарь в костяных доспехах оказался сожжён в пепел, оставив после себя лишь два свободно парящих в воздухе лика… точнее один лик. Потому как следом за гибелью тела внезапно лопнула точно мыльный пузырь и раненая Бримсом Тёмная ипостась, оставив от Двуликого лишь жалкую половину.

Главную битву этой эпохи Великий Спящий проиграл, и как оказалось Конец света наступил именно для него, а не для всего Торна…

Жаль только окончательно добить его не получилось. Светлая часть Орриса, вряд ли толком осознав произошедшее, вдруг исторгла мучительный вопль, после чего закрутилось волчком и, сжавшись в точку, под широкой дуге устремилась на восток. Туда, где возвышалась Гуур’о’деми. Гора, с которой всё начиналось, и которой всё заканчивалось…

Поле боя осталось за К’ирсаном, Бримсом и Айрунгом. Конец времён отменялся, но сколь высокую цену пришлось за это заплатить!