Величие и крах Османской империи. Властители бескрайних горизонтов

Хранитель сокровищ времени уже обратил свое внимание и на саму Османскую империю. Три великие средиземноморские державы — империя, Венеция и Испания — вскоре погрузились в глубокий и длительный упадок, и все Средиземноморье оказалось охвачено бессилием.

В 1570 году великий визирь Сулеймана, Мехмед Соколлу, взял Кипр для никчемного Селима II, который умер четыре года спустя. Сам Соколлу считал это предприятие ненужным, поскольку был убежден, что империя устала, нуждается в отдыхе и должна вести себя осторожно; однако нападение на принадлежавший венецианцам Кипр было ценой, которую он заплатил, чтобы остаться у власти. Для империи это оказалось поворотным моментом.

Не было ничего удивительного в том, что турки обратились к Кипру: захватив его, они окончательно установили контроль над Восточным Средиземноморьем и очистили несколько пиратских логовищ. Греки-киприоты, как это часто бывало на греческих островах, приветствовали завоевателей. При осаде Фамагусты погибло 50 тысяч турок — однако османские военачальники никогда не обращали особого внимания на потери. Венецианский комендант Брагадино, который в конце концов сдался на условиях сохранения всех воинских почестей и безопасной эвакуации гарнизона, был предательски схвачен, чудовищно изувечен, а затем с него живого сняли кожу; когда турецкий флот с триумфом вернулся в Константинополь, его набитое соломой чучело висело на рее. Это было деяние отвратительное, но не беспрецедентное, и не одни лишь турки позволяли себе подобное.

Что отличало эту османскую агрессию от предыдущих предприятий подобного рода, так это реакция Европы. Нападение на Кипр было повсеместно воспринято как форменное беззаконие, как будто турецкие завоевания теперь были не чем-то само собой разумеющимся и ожидаемым, а возмутительным нарушением мирового порядка. Причина нападения, сочли европейские державы, заслуживала решительного осуждения: прихоть алкоголика, науськанного подстрекателем-евреем. Султан Селим по прозвищу Пьяница испытывал сильную любовь к кипрскому вину; его собутыльник Иосиф Наси, беженец из Испании, ставший придворным банкиром и, как герцог Наксоса, первым евреем, возведенным в дворянское достоинство, питал надежду превратить Кипр в убежище для бегущих из Европы соплеменников, — однако Селима он убеждал в том, что ему нужно завладеть источником чудесного нектара. Во дворце начала крепнуть новая сила. Результатом брака Сулеймана и Роксоланы стал переезд гарема из Старого дворца в Топкапы, где он неизбежно начал обретать все большее влияние, что в конце концов закончилось периодом так называемого «Женского султаната», продолжавшимся вплоть до пятидесятых годов XVII века и привнесшим в политическую жизнь империи множество разнообразных подводных течений. Затею дона Иосифа поддерживала еврейка по рождению Нурбану-султан, мать будущего Мурада III, а противостояла ей жена Мурада, венецианка Сафийе.

Кипр пал, и Пьяница получил свое беспошлинное вино. Однако на Западе пришли в движение новые силы. Падение Кипра повлекло за собой образование Священной лиги, направленной против турок. Испания, Венеция, Мальтийский орден и несколько итальянских государств во главе с Римом выставили соединенный флот под командованием дона Хуана Австрийского, внебрачного сына Карла V. 7 октября 1571 года он застал османский флот в заливе Лепанто и пошел в атаку.

Мехмед-паша Соколлу, человек необычайно изобретательный, располагал великолепными источниками информации и прекрасными картами, изучая которые он составил план, призванный придать новый импульс османским завоеваниям. Он намеревался прорыть канал между Волгой и Доном, соединяющий Черное море с Каспийским и проходящий по землям, которые постоянно подвергались набегам казаков. Если бы туркам удалось провести флот в Каспийское море, они смогли бы обрушиться на Тебриз, столицу Персии, с тыла, избежав утомительного марша по бесплодным горам Армении и Азербайджана, получить прямой доступ к среднеазиатской части Великого шелкового пути и, наконец, обеспечить заслон от русской и казацкой агрессии с северо-востока, подобный тому, который Дунай обеспечивал на северо-западе. Стоит прорыть канал, открыть Каспийское море для османского флота и османских войск — и у империи будут развязаны руки.