Величайшие звезды Голливуда Мэрилин Монро и Одри Хепберн

Чтобы не сойти с ума от страха и ужаса, Одри продолжала заниматься балетом, деньги на ее занятия Элла зарабатывала уроками бриджа. Вскоре, правда, балетный класс в консерватории закрыли, и Элла оборудовала класс для занятий в доме у своей знакомой – туда приходили несколько девочек и нанятый в складчину педагог. А позже Одри сама вела занятия у младших. «В той маленькой квартирке, которую они занимали, – вспоминала Памела Эвертс, – не было места для балетной перекладины, но я помню, как Одри просила детей класть ногу на подоконник, используя его в качестве перекладины». Иногда ей удавалось заработать немного денег, выступая перед несколькими гостями – собираться большими компаниями не разрешали законы военного времени, и зрители, чтобы не привлекать внимания патрулей, хлопали беззвучно. В основном собранные деньги шли в казну Сопротивления; для себя и своей семьи Одри брала лишь малую часть.

Среди легенд, сочиненных журналистами об Одри, особое место занимают предания о ее героическом участии в голландском Сопротивлении. Безусловно, они сильно преувеличены – Одри была еще мала, к тому же большую часть времени она проводила на занятиях танцами, – но доля правды в этих рассказах все-таки есть. Известно, что Одри помогала распространять антинацистские листовки и переписанные от руки тексты выступлений английских радиостанций, пряча листки в туфлях. А однажды она была связной между Сопротивлением и скрывавшимся в арнемских лесах английским парашютистом. На обратном пути она наткнулась на немецкий патруль. Позже Одри рассказывала, что единственное, что пришло ей в голову, – это сделать реверанс и подарить патрульному букет полевых цветов, который она зачем-то нарвала по дороге. Патрульные сочли это проявлением вежливости и покорности, а она тряслась от страха…

От постоянного голода у Одри началось малокровие, начали распухать ноги – так сильно, что про танцы пришлось забыть. «В те дни я часто говорила себе: если это когда-нибудь закончится, я никогда больше не буду ворчать и капризничать, я буду всем довольна», – вспоминала Одри. Возможно, именно отсюда, из ужасных переживаний военных дней, берет свое начало невероятное для многих звезд качество, которым так славилась Одри: ее удивительное внутреннее спокойствие, умение быть довольной тем, что есть, некапризность и неконфликтность. Одри Хепберн бывала недовольна только собой – все остальное она принимала как данность, не рассуждая и не критикуя, лишь благодаря судьбу.

В сентябре 1944 года союзники попытались высадиться у Арнема: план с треском провалился, не только приведя к огромным жертвам как среди военных, так и мирного населения, но и вызвав жестокую месть немецких властей. В одну ночь все жители Арнема – под угрозой расстрела – были выселены из города в никуда. Три тысячи человек в следующие недели погибли от голода и болезней…

Семье ван Хеемстра повезло: у деда Одри был дом в Вельпе, деревушке неподалеку от Арнема, и они укрылись там – впрочем, уже через пару дней и дом, и все окрестные строения были забиты беженцами. Не было ни еды, ни медикаментов, даже элементарных удобств… Самые отчаянные пробирались в опустевший Арнем и искали еду в брошенных домах, рискуя нарваться на патруль. Однажды Одри пришлось несколько дней просидеть в подвале, питаясь шестью яблоками и половиной буханки хлеба, после чего у девочки началась еще и желтуха. Все это, несомненно, наложило свой отпечаток на внешность будущей звезды: ее хрупкая, тонкая фигура и огромные, словно испуганные глаза – явные следы тех тяжелых лет.

Как писал в своей книге об Одри Хепберн Александр Уолкер, выжила Одри только благодаря чуду. Однажды, еще в 1942 году, ее мать смотрела кинохронику и среди заключенных увидела своего давнего знакомого Майкла Берна. Ночью она вместе с бывшей владелицей этого кинотеатра – он, как и прочее, был конфискован немцами, – пробрались в проекторскую и вырезали из пленки несколько кадров с лицом Берна. Позже по фотографии с помощью Красного Креста удалось установить, где именно содержался Берн, и, к его огромному удивлению, он получил от Эллы огромную посылку с едой. Чего стоило ей собрать столько продуктов, можно только догадываться… В конце войны его репатриировали, и он стал переписываться с Эллой. «Элла в отчаянии написала мне, – рассказывал Берн, – что ей нужно новое чудодейственное лекарство – пенициллин, но его невозможно найти в Нидерландах, разве только за огромные деньги, которых у нее, естественно, не было. Не могу ли я ей прислать несколько пачек сигарет? (Цена за которые поднялась на черном рынке невероятно высоко.) И я посылал ей сотни и тысячи сигарет». Баронесса продавала эти сигареты на черном рынке и на вырученные деньги покупала для Одри лекарства и еду. Позже Одри говорила, что у тех дней, когда Голландия стала свободной, был «запах английских сигарет».